своего кресла. Потом, заметив, что на стуле навалены бумаги, каталоги и меню, сгреб всю кучу и положил на край своего стола. Бумаги немедленно стали валиться на пол.
Она нагнулась, чтобы помочь.
– Оставь. – Тон был резкий, он всегда ненавидел ее попытки навести чистоту в комнате.
Она выпрямилась и села на стул, пока он поднимал бумаги. Оба молчали.
Наконец он уселся в свое кресло. Кабинет не был большим, но все-таки намного просторнее, чем ее комнатушка в кафе.
– Как поживаешь? – Голос ее предательски дрожал.
– Очень занят.
Ясно давал понять, что она должна скорее высказаться и убираться.
– Я думала, ты позвонишь. – Она старалась говорить небрежным тоном, что ей плохо удавалось.
– Мы договорились – никаких контактов. Твое же предложение, насколько я помню.
– Да, это так, – подтвердила она. Что ж, она перейдет прямо к делу, если ему так угодно. – Я не стала бы нарушать соглашение, если бы не возникла важная причина.
Он прищурился.
– Ты беременна?
Она просто ушам не поверила.
– Ты должен лучше знать, чтобы задать подобный вопрос.
– Разве?
– Да.
Она постепенно накалялась. Она принимала противозачаточные таблетки с самого начала и продолжала это делать даже сейчас, непонятно зачем.
– Если ты не беременна, что за важная причина может быть, чтобы отрывать меня в разгар работы, да еще в субботу?
Действительно, у него, должно быть, на сегодня заказаны два-три банкета.
Но тем не менее решила не отступать.
– Случилось нечто такое, что потребовало немедленной встречи и объяснения.
– Разумеется, прошу… – Он не скрывал сарказма.
– Муж моей кузины Ханны…
– Кузины, которая умерла?
– Да. Ее мужа зовут Майкл. Он пришел повидать меня.
– И?.. – Он торопил, ему не терпелось поскорее ее выпроводить.
– Он хочет со мной встречаться.
Вот и сказала. Но на его лице не обозначилось никакой реакции, как будто она сообщила, что весна в этом году холоднее, чем прошлая, что необычно для северо-западного побережья.
Он смотрел и молчал, ожидая продолжения.
– Мы никогда не обсуждали такое развитие событий, – напомнила она.
– Какое упущение!
Она решила не реагировать на презрительный тон.
– Ну и что скажешь?
Он пожал плечами:
– Не вижу проблемы.
– Так ты не против? – Она не могла скрыть горечи и разочарования.
– А почему я должен быть против?
– Но… – Ей было тяжело говорить, дыхание перехватило. Как больно ранило проявленное им равнодушие и полное пренебрежение. Она вскочила с места и пошла к двери.
– Уинтер…
– Я думала, мы хоть раз поговорим как цивилизованные люди. – Она с трудом сдерживала теперь свой гнев.
– Ты пришла ко мне после недель тишины, чтобы получить разрешение