басистый женский голос:
– Алло!
– Здравствуйте, это социальная служба?
– Да, кто беспокоит?
– Вам звонит Орлова Вероника Андреевна, следственный отдел.
– Господи! Что произошло? – спросила встревоженно женщина.
– Мне необходимо пообщаться с Мартыновой Яной Павловной; она занималась Алексеевой Кирой Сергеевной и её дочкой три года назад.
– Да, конечно, – участливо ответила собеседница. – Это я.
– Хорошо. Вы не могли бы сегодня подъехать ко мне в отдел?
– Да, назовите адрес, и я приеду.
Я продиктовала адрес и в ожидании Мартыновой стала изучать записную книгу Киры. В ней в основном числились мужчины, их адреса и номера телефонов, но я надеялась найти психолога. А вдруг Кира и правда посетила его? Психологи ведь как личные дневники – хранят много интересного. А у убитой было много психических отклонений, судя по домашнему интерьеру и самому характеру её убийства. И вот бинго! На последней странице значилось: Вольский Савелий Александрович, психолог, далее указан его номер и адрес. Я решила набрать; как ни странно, ответили сразу:
– Вольский, слушаю.
– Здравствуйте, вас беспокоит следователь Орлова.
После паузы послышался ответ:
– Чем обязан?
– Вы психолог, верно?
– Вы нуждаетесь в помощи? Сразу хочу вас предупредить: за полицейских не берусь; это небольшое исключение в моей практике, вы – неизлечимы.
Подобного хамства в свой адрес я ещё не слышала, но всё же сдержала себя и достаточно спокойно хотела продолжить разговор:
– Вас посещала Алексеева Кира Сергеевна?
– Это информация частного характера! Вы с ума сошли, такое спрашивать по телефону?! Меня много кто посещает! – услышала я сердитый ответ.
– Киру Алексееву убили.
Равнодушный голос с ноткой сарказма на другом конце провода холодно произнес:
– Каждому отмерен свой срок. Я ей сочувствую. Что-то еще? Просто вы меня отвлекаете.
Моё терпение лопнуло:
– В вас нет ни капли сочувствия. Я вас не знаю, но уверена, что вам не стоит работать психологом. Как вы помогаете людям, если сами нуждаетесь в помощи?!
– Вы можете мне помочь?
Я немного растерялась:
– В смысле?
В трубке послышалось частое, прерывистое и громкое дыхание – видимо, Вольский еле сдерживался от смеха:
– Видите ли, уважаемая Орлова, от женщин я принимаю лечение только одного плана, и то если они в моем вкусе.
– Какого плана?
– Я понимаю, вы хотели бы мне помочь… – слышалась уже явная ирония, – но, боюсь, вы уже не в моем вкусе. Прощайте!
Послышались гудки. Вот стервятник этот Вольский! Вздумал надо мной издеваться! Интересно, с ним вообще можно говорить о серьёзных вещах? Странный какой-то психолог. Может, он и не психолог вообще! Завтра сама к нему поеду и проверю, заодно и преподам урок вежливости.
Раздался