Где-то уже на периферии восприятия остался чей-то короткий вскрик: «Нет! Не надо!» А потом в лицо ударила чернота…
– …Очнись, придурок лагерный! На том свете отоспишься! Если, конечно, тебе еще очень сильно повезет…
Грубый голос, несомненно, принадлежал пожилому мужчине. Чтобы убедиться в этом, Софронову пришлось с усилием разлепить глаза. Оказывается, он лежал навзничь на знакомом берегу ручья. Пейзаж вокруг практически не изменился – по-прежнему пригревало теплое солнышко, неподалеку все так же насвистывал рябчик, по щеке деловито карабкался шустрый муравьишко. Правда, рядом сидел на корточках совершенно седой, но довольно крепкий старик в стоптанных кирзачах и добела выгоревшей армейской плащ-палатке, под которой виднелась такая же выцветшая энцефалитка. Узловатой морщинистой рукой он привычно сжимал видавший виды карабин СКС, дымил «Примой» и с явным отвращением разглядывал Софронова. Потом поинтересовался:
– Ну, вот скажи мне, какого рожна ты вообще сюда приперся? Чо, не сиделось спокойно в родном офисе, приключений захотелось на свою задницу? Тады поздравляю – ты их нашел! Правду говорят, что ни один враг столько вреда не принесет, сколько один-единственный придурок…
Легкий звон в ушах наконец прошел, Софронов завозился, нашел в себе силы сесть и даже попытался оскорбиться:
– Послушайте, уважаемый, почему вы меня все время называете придурком? Чего я вам плохого сделал? На мозоль в трамвае наступил?
Старик возмутился:
– Ума палата, да и то дыровата! Кому сделал – мне?! Да ты себе на задницу столько добра спроворил, что не унесешь! Хотя верно заметил – какой из тебя полудурок, ты же круглый дурак! Объясню, почему я тя в звании повысил: наверно, у придурка еще хватило бы ума случайно потревожить шаманскую могилу, но только полный кретин додумался бы соединять кости Ушедшего с пеплом Черного Знающего.
От возмущения дед смачно сплюнул, отвернулся и замолчал, вперив свои слегка раскосые глаза куда-то в пространство. «Местный, это несомненно, – отстраненно размышлял Софронов. – И скорее манси, чем ханты. Интересно, а кто такой ушедший? Археолог, что ли, из прошлой экспедиции? Но откуда здесь тогда взялись его кости?»
Наконец, пришелец соизволил заговорить:
– Вообще удивительно, что ты до сих пор еще жив. Крещенный, небось?
Получив утвердительный ответ, старик продолжил:
– Ясно. Счастливому и на воде сметана. Ожегся Знающий о твой крест, да и ослаб он все-таки за минувшие века, вот и вышла у него промашка. Ну, дай только срок, он свое возьмет, ты не переживай! Тихий воз всегда на горе будет!
При этом нахальный абориген еще и одобрительно хлопнул Софронова по плечу. Последний, чувствуя в словах незнакомца какой-то скрытый подвох и где-то даже издевку, решил немножко уточнить свое положение. Спросил осторожно:
– И что же он возьмет?
Старик усмехнулся:
– Да все! Сначала душу твою высосет, а потом и тело