из срезанных веточек. Им стало любопытно, за что пострадали их сородичи, и они тоже стали тянуться вперед, чтобы узнать, что же там, в конце аллеи, произошло. Однако, увидев приближающегося Секача, вовремя вернулись на свои места.
Гамак
Все, кто бы ни пролетал или ни проходил мимо паутины, очарованно заглядывались на её ажурное диковинное переплетение и непременно попадали в сети Паука, исчезая там навсегда.
Как-то раз Паук увидел рядом толстую, лоснящуюся от жира хрюшку и с сожалением воскликнул: «Вот бы мне заманить её в сети! Я бы тогда век не работал, а мои дети и внуки ни в чём бы не нуждались! И качались бы мы тогда всю жизнь в нашем гамаке, ничего не делая…».
Сила жизни
Тропинка появилась незаметно. Она прошла сквозь поля, луга и, встретив Тополь, обошла его, предупредив:
– За мной Дорога идёт и тебя снесёт, берегись!
Дорога пришла, когда Тополь уже постарел – отвалилась кора, голые, без листьев торчали сучья… Дорога сделала зигзаг вокруг дерева и двинулась дальше, также предупредив:
– За мной Шоссе идёт! Оно точно разберется с тобой, берегись!
Шоссе наткнулось на Тополь, когда он уже Пеньком стал. Сделало вокруг выкрутасы да пошло дальше, не сказав ни слова.
А Пенёк с облегчением вздохнул:
– Хорошо, когда сила жизни побеждает!
Картина
– Я тебя очень люблю, и мы с тобой никогда не расстанемся! – нежно произнесла большая Картина и накинула на Гвоздь крепкую петлю.
Гвоздь давно хотел познакомиться с Картиной. Она находилась на стеллаже, пахла свежестью красок и этим манила и очаровывала его. Да и Картина тоже давно заприметила Гвоздь. Только он не ожидал, что она будет такая тяжёлая, и немного согнулся от её тяжести.
«Может, я смогу продержаться с ней ещё хоть какое-то время?» – подумал он о своей будущей судьбе.
А со стороны всё это смотрелось удивительно красиво.
Немножечко о жизни
Котелок любил проводить время в кутежах. Порой возвращался в свою посудомойку весь закоптившийся от костра, пахнущий дымом и водочным перегаром, и гудел своей Мочалке, которая ждала его весь день:
– Ну потри же меня, почисти мои бока! – и она делала это с удовольствием из раза в раз.
Однажды после очередного кутежа Котелок опять заявился весь в чёрном нагаре и сказал Мочалке:
– Мне надоели твои поглаживания. Я хочу, чтобы ты прижалась ко мне крепко, сняла накопившийся нагар, и чтобы я почувствовал реальное облегчение.
– Да я уже и так вся измочалилась! – ответила та. – У меня сил не хватает даже на поглаживание. Сам должен следить за собой!
Услышала эту перепалку Наждачная Шкурка и радостно сказала Котелку:
– Я тебе помогу, у меня в этом деле практика есть. Весь род у меня этим занимается. Прижмусь – не оторвёте! – и давай его шкурить.
С тех пор она шкурила Котелок после каждого кутежа, не обращая на него самого никакого внимания: ей было всё равно, по какому котелку елозить.
Однажды Наждачная Шкурка,