ничего хорошего. Захочет ли он разговаривать в ним сейчас? Это вряд ли, но что же делать? Последняя ниточка обрывалась, ведь он даже прижать его к стенке не сможет, Володька струсит выйти из дома.
Так он дошёл до конца проулка и повернул направо, на главную улицу, соединяющую все проулки и закоулки в посёлке, как основание гребешка объединяет все свои иголочки. Навстречу ему на велосипеде проехала одноклассница Женя, даже не глянув на Стеньку. Она даже специально отвернулась в другую сторону, тем самым дав понять мальчишке, что не знает его и знать не хочет. Но какая-то искорка, какой-то укол иголкой заставил Стеньку резко повернуться вслед уезжающему велосипеду и крикнуть Жене:
– А ты знаешь, что Витька Савушкин заболел? Ему доктора вызывали!
После этого, не дожидаясь результата своего внезапного выпада, он отправился дальше по дороге. Митяй, пожалуй, единственный человек, который может его поддержать и выслушать. Хотя в отношении него у Стеньки сложилось мнение, что его товарищ – слюнтяй ещё тот.
Через пять минут он уже кричал Митяя через забор. Времени оставалось всё меньше, медлить уже нельзя. Наконец, товарищ вышел за калитку, почесал затылок и лениво спросил:
– Чего орёшь?
Медлительность и нерасторопность Митяя раздражала Стеньку. Длинный и худой, с чёрными волосами, подстриженный «под канадку», он был похож на вампира, который только что вылез из своего гроба. Тёмные круги под глазами дополняли этот и так мрачный портрет.
– Дело есть, пойдём, – самоуверенно сказал Стенька и повернулся было идти. Он был уверен, что Митяй, как послушная овечка, двинется за ним в любом направлении, куда ему укажут, но слова Митяя просто ошарашили его.
– Оно мне надо? – зевая спросил он.
Стенька встал, как вкопанный, не ожидая такого наглого заявления своего товарища.
– Ты чего, мы же вместе, – растерялся Стенька. Его щёки начали розоветь, но не от злости, скорее – от страха потерять единственного друга. Он не понимал, почему происходят такие изменения в их отношениях.
– Мы вместе… что? – вяло протянул Митяй, – деремся с одноклассниками? Я не хочу больше участвовать в этом. Со мной в классе никто не разговаривает, потому что ты – мой друг.
Стенька багровел, ему вдруг стало страшно. В эту минуту он мог остаться совсем один, потеряв единственного друга. Ещё не до конца осознав всё это, он уже чувствовал, как что-то внутри накатывает и давит, выступает на щеках и шее.
– Митяй…, – потупив взгляд сказал Стенька и выдержал небольшую паузу. – Меня отец сегодня изобьёт, нужна твоя помощь. Мне больше некого просить, слышишь, Мить?
– Ладно, выкладывай, что там у тебя?
Митяй повернулся к товарищу, его сонный вид вдруг куда-то улетучился. Что-то изменилось, но сразу определить – что, он пока не мог. Он посмотрел на Стеньку как-то по-другому, теперь ему делать это было намного проще, чем раньше. Он уже не считал себя «номером два», Стенькиным хвостиком. Он стал ему равным, если даже не выше, но какое-то чувство вины за