Где ты живешь?
– В лагере “Сосны”, я там работаю.
– Да уж надеюсь, что не отдыхаешь, не хватало мне заявится в ваш лагерь с малолетней воспитанницей в машине.
Глава 2.
Александр смотрел на Катю, нахальным оценивающим взглядом, но девушка чувствовала за этим взглядом какую-то неудовлетворенность жизнью. Ей казалось, что этим взглядом он испытывал ее, ждет ее реакции, и жутко боялась разочаровать его.
– Ты так и не дорисовала, пойдешь завтра опять туда? Я просто переживаю, что если пойдешь одна, то точно свалишься.– Художница улыбнулась, принимая правила игры.
– Думаю ты спасешь меня снова, ведь мне так и не удалось затащить тебя в постель, ты ведь не позволишь себе упустить такую возможность.– Он усмехнулся, и Катя, с облегчением, прочла одобрение в этой ухмылке.
Когда Саша уехал, девушка еще долго стояла, прижав к груди планшет с незаконченной картиной и смотрела ему вслед. Катя пыталась разобраться в чувствах, это было что-то вроде стокгольмского синдрома, заставляющего человека, испытавшего сильное эмоциональное потрясение, привязаться к человеку как-то тесно связанному с этим потрясением. С отъездом ее спасителя, Катя почувствовала себя бесконечно одинокой и уязвимой, она была готова вечно слушать его подколки, терпеть этот наглый оценивающий взгляд. О, этот взгляд, эти глаза, чтобы вновь их увидеть Катя готова была прямо сейчас подняться на эту чертову гору, и рисковать свалиться с обрыва. “Прекрати! – отдернула себя девушка,– это дурацкий стресс, он спас меня, вот мне и не по-себе без него, но здесь со мной ничего не случится. Я отдохну, посплю, успокоюсь, и все пройдет!”. Катя как можно тише пробралась в вожатскую, которую делила с учительницей по игре на гитаре и вожатой младшей группы. Ни с кем из соседок девушка не дружила, да и вообще практически не общалась, как собственно и всегда. Катя была очень замкнутой, она не любила общество людей, лишь общество холста и красок ей приносило желанное умиротворение. Ее романтизм и меланхолия так же не прибавляли ей популярности, и не вызывали у окружающих желание общаться.
Катя легла в кровать, но желанный сон не приходил, перед глазами стояла насмешливая улыбка, и глаза, сливающиеся с небом. Она видела, что это лицо, скорее нереально обаятельное, чем просто красивое, лицо хищника, понимала, что она для него кролик, не более, чем добыча или просто мимолетное развлечение. Но это знание не приносило ясности в бушующих в ней эмоциях, а скорее приводили в ступор. “Я кролик: глупый, мелкий, трусливый, я интересна как добыча до тех пор, пока на горизонте совсем пусто!”– Катя пыталась пробудить свой здравый смысл, но вместо этого встала, тихо выскользнула на улицу, не забыв прихватить свои инструменты.
Небо уже посветлело, и рисовать на улице было хорошо и спокойно. Но не в это утро. Катя рисовала небо из которого на нее смотрели два нахальных глаза. Когда она закончила, то осталась стоять и смотреть на свою работу. Она впитала в память каждую черточку, каждую ресничку, каждый отблеск его глаз. Из ступора, похожего на гипноз, ее вывел шум и