мозг, как ее покорить одним письмом.
Ответа не последовало. Я зашел на ее страницу – она была не активна.
Через пару дней я явился на прием. Ворвался в дверь, глубоко дыша, как разъяренный бык, заметался по кабинету и, не глядя ей в глаза, начал свой монолог:
– Марина, я все выходные провел у компьютера, как сторожевой пес. Я очень ждал ответ на мое сообщение. Каждые пять минут я проверял почту – не написала ты мне чего-нибудь? Нельзя же так! Я чувствую себя пятнадцатилетним парнишкой в свой сорок один! Я давно уже вырос из этого возраста, чтоб вот так вот переживать, у меня же инфаркт может быть, я ведь не молоденький здоровенький юнец…
Тут мою тираду остановил ее вопрос. Какой же у нее приятный голос!
– Ты огорчен? – профессионально и по делу спросила Марина.
– Не то чтобы огорчен… Я взъерошен и взбешен! Марина, если тебе неприятно мое общество, то я лучше найду другого доктора, – как бы пригрозил я.
– Не нужно, Артем. Присядь. А теперь вымолви то, что на самом деле хочешь мне сказать, – абсолютно спокойно, ровным тоном произнесла Марина.
Пауза.
Все мысли куда-то разбежались от страха, что язык может произнести их вслух. Я просто сидел и смотрел на нее.
– Ну же! Артем, я все прекрасно понимаю, ведь мне тоже не пятнадцать, да и плюс к тому я еще и психолог толковый, насколько мне известно. Смелее! То, что ты чувствуешь ко мне, нужно просто высказать другими словами и без претензий и ультиматумов, – как можно мягче пояснила она.
Мое дыхание стало размеренным, мышцы расслабились, тепло разлилось по телу. Я встал, механически подошел к столу, налил себе воды в стакан, сделал глоток и взял ее за руку. Не успел я ничего произнести, как она тут же выдернула свою руку из моей… От такой негативной, и к тому же резко неожиданной реакции во мне закипело возмущение и гнев. Выпучив на нее удивленные глаза, я громко и негодующе фыркнул и ушел.
Домой я решил пойти пешком. На улице лил отрезвляющий дождь. Серые тяжелые облака, полные воды, угрожающе нависли над городом. Я медленно шагал по мокрой асфальтовой тропинке меж очищающихся водой деревьев и бетонных коробок, в которых «запечатаны» человеческие судьбы. А я все думал, почему она это сделала. Либо у нее кто-то есть, либо это непрофессионально – тактильный контакт с пациентом, либо же я просто перешел в эту зону слишком рано.
Придя домой, сбросив мокрую одежду, я просто лег спать. Мне нужна была перезагрузка, а как Марина говорит: «С любой тяжелой мыслью нужно переспать». Что я и сделал.
Утром я обнаружил три письма от нее.
– Здравствуй! Отвечаю на твои сказанные и не сказанные вопросы. Не ответила на твое сообщение, потому что я женщина, и у меня на то свои причины, о которых тебе знать не обязательно. Да, мне приятно твое общество. И да, не только как пациента.
– Отдернула руку, так как не время и не место для такого рода проявления симпатии. Откорректируй свое поведение, и больше никаких прикосновений у меня на работе. Это моя работа, а не дом свиданий!
Несколько