консервы, режет хлеб.
Отец. Ешьте.
Давид (бросает взгляд на шевелящийся мешок с рыбой). А что с ней делать?
Арчил. Можно было бы приготовить уху. Только мы не умеем. Ты умеешь, папа?
Отец. Умею. Только я не ем рыбу. (Делает себе бутерброд с тушёнкой.) Ешьте…
Давид. А почему?
Отец. Что – «почему»?
Давид (делает себе такой же бутерброд). Почему ты её не ешь?
Отец. Наелся однажды… (Ухмыляется.) Нас пятеро было. В лесу. Километров пятьсот до ближайшего посёлка. Продукты, медикаменты, патроны привозил вертолёт. А тогда в июне вдруг пошёл снег. Там часто такое бывает. Идёт неделю, две, три… Месяц может идти. А у нас ничего, кроме воды. Да… Хлебные крошки вперемешку с табаком – всё из карманов выгребли…
Братья заворожённо слушают отца, боясь перебить его вопросами. Хотя спросить очень хочется.
Отец (продолжает). В общем, все понимали, что ещё день-два – и мы начнём умирать, а снег всё шёл и шёл, шёл и шёл… Лежали в палатках целыми днями, чтобы сберечь силы… И не помню уже, наверное, в конце третьей недели я встал и пошёл. Сказал, что добуду еды. Хотя сам не знал, куда идти. Просто не мог смотреть на лица людей, окончательно потерявших надежду. (Замолкает. Уходит в себя, потом снова как будто возвращается к сыновьям.) Вот так… Пошёл… Решил, лучше в пути сдохнуть. В этом хоть какой-то смысл был, и потом они ведь все поверили, что я принесу им еду. Появилась надежда… И я пошёл. Взял леску, блесну и потопал куда глаза глядят. Потом выяснилось, что я всего километра на три отошёл, а казалось, будто вёрст сто отмахал, и вот она, река… И с первой поклёвки я вытягиваю тайменя килограммов на сорок, огромного, как свинья. Полдня вытаскивал. Как я его обратно дотащил – это отдельная история, да, честно говоря, я толком и не помню: шёл, как в забытьи. Думал, не дотащу… (Бросает в костёр сухое полено. Его тут же жадно охватывает огонь.) Думал бросить его, позвать кого-нибудь на помощь, но понимал, что нельзя, песцы бы вмиг его сожрали… В общем, очнулся я уже в лагере, и мне протягивают полную миску этой жирной ухи. Я с ходу пару ложек проглотил, и тут меня как начало выворачивать… Думал, умру. От еды умру… Тайменя дотащил, а есть его не мог… Вечером прилетел вертолёт…37
Арчил. Папа, а где это было?
Ничего не ответив, отец встаёт, подходит к палатке Арчила и Давида, пробует, как она натянута.
Отец. Эй, орлы! Кто так палатку натягивает? (Отвязывает крепления. Палатка падает на землю.) Перетяните!
Отец заходит в свою палатку и больше не появляется. Арчил и Давид подходят к разрушенной палатке.
Ночь. Мальчишки лежат каждый в своём спальном мешке. Не спят38.
Давид. Арчи, а что это он про огромную рыбу рассказывал?39
Арчил. Про тайменя? Такие только на Севере водятся…
Давид. На Севере… Понятное дело!.. Видал, как умолк сразу, как ты его спросил, где это было… А почему?
Арчил. Мало ли… Может, не хочет вспоминать.
Давид. А почему не хочет, а?
Арчил. Заладил! «Почему? Почему?» Откуда