если я не прав.
Двуногие считают, что домашние коты катаются, как сыр в масле, и жизнь наша, – сытая и спокойная. Однако не каждый человек способен видеть подводные камни в сытой жизни кота.
Чем я недоволен, спросите вы? Ответ вы найдёте в рассказах и, дослушав последний, надеюсь, измените представление о сладкой жизни пушистых собратьев.
– Погодите-ка… кто это за дверью возится?
По шороху я распознаю любого из домашних.
– Наверное, Михаил.
Скрипнула дверь.
– Брысь! – Михаил, чертыхаясь, поддел меня ногой, да так ловко, что я подлетел на полметра. – Найди другое место возлежания …тебе углов мало?
– Мяу! – я рванул с места.
В стотысячный раз я видел приземляющийся на хвост ботинок сорок пятого размера. Следом сыпалась до боли знакомая тирада нотаций.
– Половик! Какого чёрта?! Вечно валяешься на пороге! Ты что, оглох?! Не слышишь, что я пришёл? – яростная ругань летела со скоростью пулеметной очереди.
Во мне взыграла обида:
– И что из того, что я слышу? Щас же… разбежался …не велика честь, перешагнёшь. Я з-а-анят! А кто байки о котах расскажет людям? Ты что ли? Что ты о нас, котах, знаешь? – с выпученными глазами я невозмутимо ждал извинений.
В руках хозяина появился тапок. Я пригнулся, чтобы увернуться.
– Мяу-у! – протяжно взвизгнув, я умчался под кровать, прочесав спину с головы до хвоста поперечным краем доски. – Яи-й!
Это было больно …блин! не вписался. И где только у хозяина мозги? Я всегда лежу у порога. Пора привыкнуть. Под ноги надо смотреть, куда ступаешь! Проклиная забывчивость старика, я, всё же, покинул сторожевое место.
В следующий раз устрою ему западню, не отмоется.
В изголовье кровати, вернее под ней, на всякий пожарный случай, я забаррикадировался старыми коробками, чтобы враг не отыскал.
Притулившись к стене, я горевал: «Снова досталось! За что?!»
Посидев в тёмном углу, я осторожно, выглянул и оценил, злится хозяин или нет.
Сделав правильный вывод, я гордо, словно Король, проследовал из засады на кухню, где хрустя челюстями, Михаил обгладывал мясо на косточке, и сунулся мордой в свою миску.
Обнюхав пустую посуду, я напомнил, скребя лапой по полу, жадному хозяину, что пора бы перекусить, разъясняя недотёпе, на кошачьем сленге, что надо делиться мясом, ведь я же кот, а не какой-то травоядный кролик.
Наконец-то, он заметил мои танцы вокруг миски и вопросительно поднял бровь… жлоб! Для верности я потёрся о ноги, поднялся на задние лапы, а передними помахал, будто кенгуру, чтобы заслужить если не мяса, то хотя бы ложку сметанки.
Завершив ритуал вымогательства, я сел, отвернувшись задом к миске, и замер в надежде просветления ума хозяина, и, как мог, держал марку, не выдав нетерпения ни одним мускулом (ах! если мне не удастся его разжалобить, точно, устрою сюрприз