а на киборгах. Некоторые их буклеты подтверждали такое мнение, хотя, наверное, на впечатлительных слезливых девиц подобная агитация действует лучше всего.
– Точно, – невозмутимо подтвердила психолог. – Подбираю индивидуальные методики для каждого случая: кого эффективнее любить конфеткой, а кого – поленом.
Мэй наглядно пошуршала в кармане фантиками. Напарники заулыбались (Джек несколько натянуто), но оба не удержались и поискали взглядом основу второй методики.
Чай был так себе, печенье – тоже, и вообще проголодавшиеся с дороги гости предпочли бы нечто посущественнее (хотя бы ту же лапшу!), однако спрашивать у Мэй насчет обещанного Трикси питания Женька постеснялся, а Джеку сейчас было не до еды. Впрочем, грызть печенье ему это не мешало.
Похоже, Мэй действительно так достали пациенты и работа в целом, что ей самой захотелось выговориться хоть перед кем-нибудь. От гостей ничего кроме поддакивания не требовалось, и вскоре они узнали много того, о чем не пишут в буклетах. Например, что основная задача психолога ОЗК – не впарить сострадательному человеку разумного киборга, а отговорить его от этого, и только если не получится, то… попробовать еще раз. Почему? Потому что на самом деле большинству людей нужна собачка в форме человека, которая в благодарность за еду и подстилку будет преданно служить хозяину до самой смерти!
Женька скептически фыркнул, Джек сделал ангельское лицо: «Но я хотя бы стараюсь!»
– Вот именно, – подтвердила Мэй. – К такому они не готовы. И, кстати, наоборот тоже случается: если опекун слишком добрый и слабовольный, то киборг садится ему на шею – ну как же, он такой бедняжка, так настрадался от злых людей, что на него даже голос повысить стыдно, не то что в чем-то отказать!
«Не, это вроде тоже не наш случай», – приободрился Женька. «А жаль…» – пригорюнился Джек.
– Еще у нас тут есть несколько симулянтов, – продолжала Мэй, – которым так нравится в Центре реабилитации, что при потенциальных опекунах они нарочно изображают слабоумных. Алан с Тайрой, например… хотя после сегодняшней выходки мне начало казаться, что это я переоценила их интеллект!
– А как вы вообще определяете, есть он у киборга или нет? – заинтригованно спросил Женька, которого Джек постоянно поддразнивал на тему: «сам бы ты до сих пор не догадался!» – Ну, если киборг не хочет признаваться?
– Как-как – запираем новичка в темном помещении, привязываем к стулу, светим в лицо лампой и орем: «Колись, гад, ты разумный?! Если нет, то выкинем в утилизатор!» – мрачно пошутила Мэй. – Да-да, вот вы смеетесь, а многие именно так нашу работу и представляют! Хотя в подобной ситуации абсолютное большинство киборгов предпочтут затаиться, а если случайно себя и выдадут, то от страха могут натворить глупостей. Поэтому первичный диагноз ставится по показаниями приборов, ну а дальше наблюдаем и аккуратно провоцируем. Это как снежный ком – чем больше разумных киборгов у нас уже есть, тем быстрее и легче наладить контакт с новичком. Он обживается, привыкает к здешним