моё желание»,
и вслух произнести его. Оно тут же и исполнится, а пёрышко исчезнет навсегда. Перстенёк же сослужит тебе добрую службу и поможет отыскать своё счастье. Как всё это произойдёт, Богу одному известно, но произойдёт обязательно.
Тут Старец умолк. Глаза его светились лаской и добротой. Полы хламиды, едва касаясь земли, издавали тихие, мелодичные звуки журчанья ручья. Стать его, похожая на волшебное изваяние, мерно подрагивала в свете лунных бликов.
– Вот, пожалуй, и всё, что должен был сказать тебе, – наконец-то нарушил он молчание. – А теперь ступай себе с Богом! – и он коснулся рукой плечика Зорюшки.
От этого прикосновения девочка вдруг почувствовала во всём теле какую-то необыкновенную лёгкость. Горбик пропал, а хромота куда только девалась. Тут Старец неслышно стукнул посохом о землю. Видение тут же и исчезло, и… девочка проснулась.
ЗОРЯНОЧКА ОСТАЁТСЯ В ЦЫГАНСКОМ ТАБОРЕ
Небо уже начинало заниматься зарёй. В поле застрекотали кузнечики. Из берёзовой рощи доносились прерывистые, призывные трели соловья. Дурманящий запах трав, казалось, обволакивал природу и всё живое, находящееся в ней. Мир постепенно просыпался.
Первым делом, что почувствовала проснувшаяся девочка, так это какой-то твёрдый предмет в своём кулачке. Ещё лёжа под кожушком, она разжала пальчики. На ладошке её красовалась маленькая шкатулка. Открыв крышечку, она увидела на самом дне её несколько зёрнышек, маленькое пёрышко и перстенёк с изумрудным камушком. От такой неожиданности девочка тут же вскочила на ноги: значит сон-то был вещий!
– Дядюшка Чубчулай, дядюшка Чубчулай! – радостно воскликнула она, обращая взор свой в сторону цыгана-конокрада, застывшего на земле в неизменной позе турецкого султана. – Боже мой! Радость-то какая!
Девочка прыгала и заливалась радостным смехом, словно малое дитя, а Чубчулай в большом смущении и недоумении, широко раскрыв глаза свои, смотрел на неё и ничего не понимал. Однако, в скором времени, с великим содроганием во всём теле, он приметил, что девочка внешне сильно изменилась: куда только подевались и горбик её и хромота. Чубчулай быстро поднялся с земли.
– Да что это с тобой, Найдёнушка? – пребывая в наивысшей степени растерянности, спросил он. – Что случилось, дитя моё? Отчего светишься ты как ясно солнышко?
– И никакая я не Найдёнушка, а – Зорюшка! – радостно танцуя вокруг давно погасшего костра, сообщила она старому цыгану своим звонким, заливистым голосочком.
Немного погодя, остыв от радостного возбуждения, она увлечённо стала передавать ему содержание своего сна. Тот только молчал и одобрительно покачивал головой.
– Какие только чудеса не случаются на этом свете! – вымолвил Чубчулай, разглядывая со всех сторон свою собеседницу. – До чего ж хороша ты стала, Зорюшка, пуще прежнего. Навряд ли теперь сыщется тот человек, который не будет завидовать твоей красе…
В скором времени небывалая новость разнеслась по всему табору. По этому случаю был устроен пир горой