и из него снизу постоянно вытекает такая же по цвету, как и сам шар сиренево-синеватая субстанция. Боль можно прекратить, если представить себе, будто перевязываешь её у основания такой белой…
– Верно, верно, – покачал головой Учитель, тем самым прерывая её излияния, – но КАК ты её видишь? Я специально задал вопрос именно таким образом. Какой она тебе видится – это только твое представление, не имеющее ничего общего с причиной, с сутью боли… Это скорее субъективная визуализация сути вещей, понятная только твоему восприятию. Другой человек, имеющий такие же как у тебя способности, сможет увидеть боль совершенно по-другому. Сейчас от тебя требуется совершенно другое! Вспомни тот момент, когда ты ищешь боль. Как ты её видишь, когда находишь?
– О… Это весьма неприятный момент, – невольно поморщилась Ника. – Я… я немножечко, на краткий миг становлюсь тем человеком, которого мучает боль… И на то короткое мгновение ощущаю эту боль в себе.
– Вот, – улыбнулся Учитель, – об этом я и спрашивал. Сейчас в твою задачу входит посмотреть на Лапу. И увидеть ее. Сделай это так, будто ты ищешь её боль.
Он круто развернул Нику за плечи в направлении к лекарке. Ника ни разу не делала этого «по заказу». Не сразу успокоившись, она постаралась сосредоточиться. Сначала совсем ничего не получалось, ведь лекарка не испытывала чувство боли. Страдания человека сильно выделяют его на фоне других людей, и искать боль не нужно… Она всегда впереди человека, на поверхности. Здесь же Нике зацепиться было не за что – боль, будто шар на поверхности воды, всегда была впереди или сверху человека и, скользнув по нему сознанием, можно было за нее «ухватиться». И шар этот манит, будто бы кричит и просит унять чувство боли.
Именно поэтому Ника терпеть не могла больницы. Посетив больницу, Ника чувствовала себя, как выжатый лимон. У нее ломило все тело, как при гриппе. Иногда она несколько дней после посещения чувствовала себя неважно. Там слишком много тех, кому нужна помощь. Как, если в руки попадает пузырчатая упаковочная пленка, так и хочется сжать все, до единого, пузырьки, чтобы они с веселым треском лопнули под пальцами… Но здесь пузырьки – это огромные фиолетовые волдыри на каждом страдальце. Видя их, Ника переживала сама тень или отголосок что ли боли каждого. Если она пыталась кому-то помочь, руки болели потом так, как если бы ударить ладонями изо всех сил по водной поверхности. А если ударять вот так много-много раз, только представить можно – как это больно…
В общем-то Ника никогда не задумывалась что ещё можно найти в человеке… Особенно если у него ничего не болит… Ну вот обычный человек стоит. Можно попробовать… Проникнуться что ли… Как если бы пытаясь почувствовать его боль, став на миг одним целым с этим человеком… Но можно ли это сделать, если нельзя уцепиться за шарик боли?
Ника мысленно прикоснулась к плечу лекарки, врастая самым кончиком восприятия, соединяясь в одно целое… И изумлению её не было предела, когда вдруг получилось… Она слилась на миг с раскосой коренастой женщиной, почувствовала себя ею… Но лишь на миг. Она уже не была собой,