удовольствие больше нынешнего страдания, предпочесть его. Но если признать, что человек умирает полностью, тогда в расчеты врывается временной момент. Мы можем испытать удовольствие, но большее страдание не придет к нам, потому что в любой момент, как мы считаем, мы можем умереть и не дожить до страдания.
Еще одна предпосылка – возможность иметь знание обо всем и совершенно верное, с помощью которого можно точно рассчитать соотношение удовольствия и страдания, блага и зла. Наконец, четвертая предпосылка, от которой отказался Аристотель, что «добродетели можно научить»[128].
С учетом этих предпосылок Сократ был прав в своих выводах, как, скажем, если мы принимаем исходные аксиомы геометрии, то можем доказать и соответствующие теоремы. Логика Сократа безупречна, но ею не исчерпывается жизнь. Для Сократа знание всесильно, оно дает не только хорошее, но и приятное. Сократ отождествляет хорошее с приятным (одно ведет к другому, если человек обладает полным знанием), но если отказаться от этого допущения, тогда приходится выбирать между приятным и хорошим. Если Платон и Аристотель подвергали сомнению тождество знания и добродетели, то киники и киренаики‑тождество блага и удовольствия. И тогда сразу встает вопрос: стремиться ли к добродетели как качеству или удовольствию как состоянию и что считать счастьем? Ответ на него определили основные этические школы Древней Греции.
2.4. Добродетель или удовольствие как высшая цель. Киники и киренаики
Среди бела дня он бродил с фонарем в руках, объясняя: «Ищу человека».
В этой теме мы рассмотрим две линии так называемых «неполных сократиков», остро противоборствующие друг с другом, которые, начавшись с Сократа, проходят через всю дальнейшую историю античной этики.
Расхождение между киренаиками, названными нами так по имени Аристиппа из Кирены, и киниками (от названия гимнасия Киносарг, где вел беседы Антисфен, или от греческого слова «собака») идет по вопросу о значении внешних обстоятельств, а также чувств удовольствия и страдания для блага человека.
Киренаики основывались на представлении Сократа, что жить приятно – благо, а жить неприятно – зло. Из этого они делали вывод, которого избежал Сократ: что удовольствие и есть благо, т. е. достижение удовольствия и есть высшая цель. Киренаики подчеркивали стремление к личному счастью, которое, по Сократу, присуще человеку; киники – сократовское понятие добродетели, которую они считали самодостаточной для счастья. Киренаики преувеличивали значение чувств для человека; киники, наоборот, преуменьшали его, воспользовавшись тем, что у Сократа чувства оказались на втором плане после разума.
Киники восприняли из формулы Сократа только, что С ∈ Д ∈ М, но С ∉ У, а киренаики, что С ∈ У, но С ∉ Д ∉ М. Если заострить противоречия между школами, то можно сказать, что киники призывали к добродетели, чтобы быть счастливыми, и поэтому, как следствие, получать удовольствие, а киренаики считали, что надо