ее самосохранению, облегчает передачу следующим поколениям, одновременно затрудняя ее сокрытие. В этом диалектика древнего искусства.
Значение искусства и в том, что оно уравнивает две разновидности духовной жизни – нерациональную мистико-религиозную и рациональную научно-философскую. Их видимая противоположность рождает представление о том, что только нерациональное мистико-религиозное мышление духовно. Это имеет свое объяснение в том, что появившаяся рациональность противопоставила себя прежней духовности, но это не значит, что сама она не была духовной. В искусстве гармонично сочетаются и та и другая духовности. Обе нужны для полноценного существования и создания полнокровного произведения.
Исходя из функций искусства можно понять формулу Достоевского «Красота спасет мир», дополненную Рерихом: «осознание красоты спасет мир» или в варианте «творение красоты спасет мир». Понимание и открытие мира в аспекте прекрасного есть выражение непрактического, неэгоистического отношения к действительности, причем культура не нечто добавляемое к миру с целью его раскрашивания, а, как указывал Гёте, важнейшая онтологическая характеристика бытия. Суть спасительной функции искусства в жертве собственническим отношением к миру.
Жертвенность искусства
Афоризм «искусство требует жертв» настолько самоочевиден, что, кажется, никогда не оспаривался. В искусстве жертва играет такую же роль, как в мистике, подтверждая, что в культуре в целом жертва есть двигатель жизни. В отличие от мистических культов, где жертва – посторонний человек или «козел отпущения», – в искусстве жертвой является сам творец, начиная от безвестного древнего бродячего певца и кончая самыми последними примерами из жизни любого государства. Идея жертвы близка художникам, и сами они очень часто становились жертвами власти, толпы, своего искусства. Причина конфликта в том, что творец, уходя в сферу культуры от мирских практических взаимоотношений, всегда оказывался отделенным и противопоставленным остальной массе населения, включая ее вождей. А так как сила и количественное превосходство на стороне массы и правителя, художник неизбежно оказывается трагической стороной конфликта. Как правило, он хорошо себе представляет, на что идет, и, таким образом, его жертва добровольна. Тот огонь, который он чувствует в своей груди, призвание, которое в себе ощущает, не дают ему права свернуть с пути.
«Пока не требует поэта к священной жертве Аполлон, в заботы суетного света он малодушно погружен». Здесь слово «жертва» можно понимать буквально, и сам Пушкин тому пример. Деятель культуры в столкновении с жизнью выполняет роль жертвы, но это не значит, что он проигрывает. Благодаря телесной жертве он побеждает как творец, и тем самым культура одерживает победу. Наступает момент, когда Аполлон требует поэта к священной жертве, и поэт сознательно кладет свое сердце на алтарь культуры. В основе искусства лежит жертвенная любовь к миру.
Творец живет