как надо: тело Себастьяна потянулось ко мне, его длинные конечности распластались по крошечному круглому столику, а я отклонилась назад на деревянную скамейку, отшучиваясь от него.
Когда пьешь водку с лаймом и содовой на голодный желудок после долгого трудного дня, ты даже не ощущаешь, что пьянеешь – нет никакого шатания и головокружения, – ты просто все больше и больше расслабляешься, и были уже сумерки, почти темно, когда я выглянула в окно, с ужасом понимая, что мы опоздали.
Поэтому мы вывалились на тротуар. Была теплая летняя ночь, и на улице кто-то играл «Мунденс» Ван Моррисона – первый раз в этом году я слышала, как музыка лилась из открытого окна. Я чувствовала себя теплой, свободной, глупой, и нелепость прошедших недель постепенно исчезала. Всем нужно иногда выбираться и немного напиваться, болтать со старыми друзьями. Я широко раскинула руки.
– У тебя чипсы на плече, – сказал Себастьян, смахивая их.
Я поймала его руку.
– Спасибо, – сказала я, сжав ее. – О, Себастьян. Спасибо.
Он остановился посреди улицы, и я встала за его спиной.
– За что? – спросил он.
– За… все. Я не знаю, что бы я с тобой сделала.
– Со мной? – Он засмеялся и придвинулся ко мне. – Я думал, ты хоть раз скажешь что-нибудь приятное.
– Ты знаешь, что я не могу это сделать, – ответила я, стараясь говорить шутливо.
Мы стояли посреди тихой дороги.
– Ты не можешь сказать обо мне ничего хорошего? – сказал Себастьян. – Ни единой вещи?
Я пошла дальше.
– Ты знаешь, что я не это имела в виду.
– А что ты имела в виду?
– Я имела в виду, что мы с тобой старые друзья и что бы я делала без тебя, потому что ты понимаешь меня, а я понимаю тебя…
Мы дошли до конца дороги, где перед нами раскинулся канал. По воде скользила баржа, гладкая и тихая в темноте. Летучая мышь, потревоженная ее шелестом, выпорхнула из-под моста и пролетела между нами, и Себастьян неожиданно вскрикнул.
– …Я знаю, например, что ты ненавидишь летучих мышей, – сказала я, и он подошел ближе, и мы тихо стояли у поручней.
Он положил руку мне на плечо и тихонько тронул мою ключицу большим пальцем. Медленно мы посмотрели друг на друга.
– Нина, можно я кое о чем тебя спрошу? Ты все еще думаешь, что мы должны быть честными друг с другом?
Я незаметно моргнула.
– Что?
– Ты и я. Мы обещали друг другу. Всегда говорить правду, всегда быть честными. И я думаю, что иногда мы нарушаем обещание. Согласна?
– Ну, я… я не знаю. – Я увидела его выражение лица, и мне снова было девятнадцать, и я крепко держала его пальцы и стояла на коленях в своей спальне в мамином доме, после того, как он сделал мне предложение. – Да, ты прав. Мы должны быть честными.
– Хорошо. Тогда вперед.
– Вперед что?
Лицо Себастьяна было наполовину в тени, наполовину освещено.
– Я все еще люблю тебя.
Сердце у меня в груди начало сильно биться.
– Себастьян.