настойчиво звонил звонок. Разъяренная Ирина пулей вылетела из квартиры сына, чуть не сбив с ног входившего Самсонова. Тот прислонился к стене, задумчиво глядя ей вслед.
– Это ваша мама?
– Заходите, садитесь. Да это моя мама, она сегодня слегка не в духе.
– Я помешал вашему разговору? Вам нужно было позвонить мне – я пришел бы в другой раз.
– Нет-нет, наоборот, если честно, то вы меня просто спасли, – засмеялся Алексей, обвязывая клиента простыней и разворачивая его вместе с креслом лицом к зеркалу.
– Спас, правда? И от чего же?
– От женитьбы.
Вопреки ожиданию Алексея Самсонов остался серьезным.
– А знаете, – каким-то странно мечтательным тоном сказал он, – иметь жену и детей – действительно, большое счастье.
– Если так думаете, то почему сами в холостых ходите? – шутливо спросил Алексей и внезапно заметил, что клиент его дрожит, а лицо в зеркале побледнело.
– Я женился очень рано, у меня все это было – любимая женщина, дети, интересная работа. И все это у меня отняли, все! У меня не осталось даже имени – я живу по чужому паспорту.
– По чужому, – неопределенно произнес парикмахер и неожиданно признался: – А ведь знаете, я такое за вами подозревал, даже точно знал, можно сказать.
– Знали? Откуда? – плечи Самсонова напряглись.
Алексей не стал скрывать правду.
– Вы помните, как в первый раз ко мне приходили? Забыли тогда бумажник? Я его взял, бежать за вами хотел, а у меня из рук вдруг вырвалось – все посыпалось на пол. Ну, я и… когда подбирал в паспорт взглянул, извините уж за любопытство, а там год рождения. Я ведь, не хвалясь, вам скажу: возраст клиента по волосу точно могу определить. Поэтому сразу понял, что что-то тут неладно. Конечно, могли и в паспортном столе ошибиться, всяко бывает. Вы ведь, если по-настоящему, то где-то с пятидесятого или с пятьдесят первого, да?
– С пятьдесят первого, – поникнув головой, тихо обронил Самсонов.
– Голову держите ровно, не опускайте. Так вы мой, стало быть, ровесник. Но как же так вышло, что у вас все отняли? – он сразу же спохватился. – Нет, вы мне, конечно, не обязаны рассказывать, если не хотите.
– Ценю вашу деликатность, но теперь уже можно. Не думайте, что я преступник и скрываюсь – меня принудили к этой жизни. Так вышло, что я неожиданно для себя самого оказался втянутым в борьбу сильных мира сего – случайно узнал, что ценнейшая коллекция картин, которую в восемнадцатом веке русский купец Соловьев передал в дар церкви, была преступным образом вывезена из СССР и продана. Человек, который по наивности своей попытался добиться правды и разоблачить преступников, был убит, а мне, свидетелю, предложили исчезнуть и жить под его именем. Хотя, точнее сказать, не предложили – у меня не было выбора. Это все произошло в конце семьдесят девятого, почти шесть лет назад, но даже после того, как умер Брежнев, сняли с поста замминистра его зятя Чурбанова, а тогдашний глава МВД Щелоков