разгораться пламя и увидел то, каким образом Р. сложил дрова. Д. замер, но своим видом не показал удивления. Дрова лежали так, как всегда их складывал сам Д. Он еще раз посмотрел на Р. и мысленно представил его без бороды. Как и в случае с М., Р. показался ему смутно знакомым, хотя они совершенно точно никогда прежде не встречались.
– Всенепременно почту за честь, только вот выпью чего-нибудь, чтобы кровь разогнать. Вы извините меня, за такую бесцеремонность с камином. Мне бы сперва спросить разрешения. Вы же управляющий? – спросил Р.
– Нет, я как и вы – посититель. – ответил Д. – Здесь кроме нас никого, так что выбирайте любую бутылку на ваш вкус.
– А так разве можно? – испуганно покосился на барную стойку Р. – Самовольно?
– Решайте сами. – коротко бросил Д. и вернулся за стол.
Р. все еще боязливо подошел к стойке, поёживаясь от холода. Он опустил пальцы в свою бороду и начал сосредоточенно рассматривать полки с бутылками, видимо искал что-то конкретное. Когда нужная бутылка наконец была найдена, Р. слегка улыбнулся. Это был темный ром. Р. молча собрал на поднос, то, что посчитал нужным для легкого перекуса, взял стопкку и отнес все это за стол, где сидели Д. и М.
– Добрый вечер. Меня зовут Р. – представился он.
М. наконец обратил на него внимание.
– Здравствуй. Я – М.. Ты наверное любишь теплое море, золото и пушечную канонаду, раз выбрал ром?
– Скорее уютный домик на берегу, тихий шепот волн и приятное тепло внутри с терпким сладковатым привкусом сахарного тростника.
– Да вы – романтик! – рассмеялся М.
– Полнейший. – Р. зажмурился, резко опрокинул стопку и затолкал в рот бутерброд со шпротиной. – Вы меня извините, но я отсяду к камину, никак не могу согреться. – с трудом проговорил он с набитым ртом.
– Пожалуйста. – кивнул М. – Здесь сегодня тихо, поэтому беседе это никак не помешает.
Д. продолжал молча наблюдать за Р.
Р. взял один из стульев и с легким стуком опустил его на каменный пол возле камина, спинкой к огню, так, чтобы быть лицом к М. и Д., но стул оказался слишком скрипучим. Р. поерзал на нём и решил поменять его на более массивный, стоявший поодаль. Как только он убедился, что новый стул его полностью устраивает, Р. подкинул в камин дров и заговорил, ровным спокойным голосом.
– Вот вы знаете, какого это – быть причастным к чему-то истинному? К чему-то великому? Стать для мира… – он не успел докончить свою мысль, его перебил М.
– А что такое истина? Что есть эта вот истина о которой ты говоришь? Сам то ты знаешь?
– Нет. – ответил Р.
– То-то и оно. Нет ничего истинного. – с довольным лицом отметил М.
– У каждого истина своя и каждый её представляет по-своему. – заявил Д.
– Я вас понимаю и даже отчасти соглашаюсь с вами, но… Вдруг у меня получится открыть, познать и рассказать людям то, что является всеобщей и самой главной истиной?
Д. скептически