свой ноготь на пальце руки.
Антон достал апельсиновый сок из холодильника, поставил на стол три бокала и каждый неторопливо наполнил. Один он придвинул к Таньке, которая благодарственно кивнула в ответ и сделала пару глотков. Второй бокал, с помощью Антона, тоже придвинулся к Марине, но она упрямо не поднимала головы, поэтому, только краем глаза заметила, что он наконец вышел из комнаты.
− Какой он всегда серьезный, − прошептала Танька, наклоняясь поближе к Марине. − Но его осанка, меня восхищает…
− Да, она у него идеальная, − задумчиво пробормотала Марина.
− Как ты думаешь, он не против, что я к тебе захожу?
− Он? − задумалась Марина. − Не думаю. По крайней мере, он никогда это не показывает.
Они замолчали, слушая, как монотонно доносится звук телевизора, навевая дремоту.
Антон никаких звуков не производил, но Марина отчетливо представила его, сидящим в кресле, с непроницаемым лицом и застывшими глазами.
− Ну, ладно, − Танька встала из− за стола. − Пойду я. Хотела выспаться, так что сейчас завалюсь в постельку и никаких дел. Все на потом.
Они прошли в прихожую, Танька перекинула через руку свой белый плащ, подняла с пола свою черную лаковую сумочку и сказала:
− Перестань думать на ночь, выкинь все мысли из головы.
− Легко сказать, − усмехнулась Марина. − Они сами в голову лезут.
− Что тут сказать. Ты или враг себе, или друг. Пока! − И Танька скрылась за дверью.
Покусывая свою губу, Марина повернулась, надела свои тапки, разбросанные по коридору, и прошла в большую комнату, откуда доносился голос диктора. Антон сидел в маленьком белом кресле и лениво щелкал дистанционным пультом.
Марина стояла и с нарастающим ужасом понимала, что ей абсолютно нечего сказать ему. Ей не хочется спросить, как у него дела на работе, как он провел день, хочет ли он ужинать. Ее совсем не интересовало, как он себя чувствует и какие у него ближайшие планы. Единственным желанием у нее, было убежать далеко, чтобы ветер исступленно бил в лицо, волосы трепались за спиной, а в голове пульсировал пульс, словно вот-вот взорвется.
− Как ты сегодня, милая моя? − спросил Антон.
Он хотел обнять ее, поцеловать, но знал, что ответной реакции не будет. Ему, как всегда молча и как-то обреченно позволят делать с собой все что угодно, только глаза при этом будут отстраненно смотреть в сторону, словно душа Марины находится во другой вселенной, и здесь осталось только неподатливое тело, которое хоть и можно крепко сжимать, но с тем же отчетливо понимать, что оно безжизненно, как увядший цветок..
− Хорошо, − тихо ответила Марина. Ее мышцы уже напряглись, чтобы сделать шаг назад, в сторону своей комнаты.
− Я скучал по тебе, − тоже тихо ответил он, устремив свой невидящий взгляд на экран телевизора.
− Я же здесь. Никуда не делась, − и Марина осторожно сделала шаг назад.
Антон сразу же посмотрел на нее, но не шелохнулся, и продолжал смотреть так пронзительно, что Марина, от замешательства сместила свой, отработанный до автоматизма путь, уперевшись