возьми, этот хоккеист летает, как будто на метле!
Делать нечего – придётся отпереть дверь и бежать в ванную. Пока мужчина будет разуваться, я успею умыться. Ну, не могу же я показаться перед ним в таком виде – насмешек и порции злых шуток мне не избежать.
Быстро щёлкнув замком, я исчезаю в ванной комнате. Включив кран, слышу, что в квартиру кто-то вошёл.
Холодею – а вдруг, это не Полонский? А какой-нибудь незнакомый человек? Вор, или убийца?
Ужасные мысли, что я, по своей беспечности, могла впустить в дом неизвестно кого, придают мне скорость, и я, быстро умывшись, выбегаю из санузла с полотенцем в руках.
Возле стульчика, в котором сидит Никитка, стоит Игорь, и хмурит брови. Выдохнув, что это не убийца, а родной отец мальчика, я приближаюсь к нему. Значит, мужчина всё-таки, решил сдержать обещание, и вернулся. Очень жаль, потому что я надеялась больше никогда его не увидеть.
Подумав об этом, я холодею – Бог мой, как это произошло? Ведь я так любила Игоря, страдала по нему и искренне не понимала, почему он ушёл. Откуда теперь эта холодность, презрение, отчуждённость?
– Ну, и где твой хахаль?
Мужчина поворачивается ко мне, и я читаю презрение на его лице. Как будто, он увидел что-то крайне неприятное перед собой.
– Скоро придёт!
Голос дрожит, но я вскидываю подбородок, чтобы говорить чётче и уверенней – у Беляева не должно возникнуть никаких сомнений в том, что я уже не одна.
Конечно, я надеюсь, что мужчина мне поверит на слово, но, если нет – придётся просить разыграть сценку любви с Полонским. Надеюсь, он мне не откажет в этой маленькой шалости?
– Вряд ли. Ты на себя в зеркало давно смотрела? Что за панда?
Бегу в прихожую, и смотрю на себя в зеркало. Ну да, пока смывала творожок – слегка потекла тушь, оставив чёрные круги под глазами. Но я всё равно очень хорошо выгляжу. Видимо, мужчина просто лишний раз решил унизить меня.
Самоутверждается, что ли?
– Я очень симпатичная молодая женщина. И мой мужчина думает так же. Так что меня не трогает твоя ирония и злые насмешки.
Открываю дверь. Игорь наблюдает за мной с иронией:
– Что, соседа сейчас просить будешь тебе подыграть?
– Нет. Почему соседа?
Я недоумённо пожимаю плечами, закрываю дверь, но замок не защёлкиваю – очень надеюсь, что пришедший хоккеист просто потянет дверь на себя, а у Игоря создастся впечатление, что мужчина открыл дверь своим ключом.
– Просто проверила. Мне показалось, кто-то шуршал у замка.
Игорь опирается рукой на косяк, и, не мигая, смотрит на меня:
– Ага, уборщица! Хватит врать! Нет у тебя никого!
– Какая уборщица?
Я отхожу от двери, и пытаюсь проскользнуть к кухонному гарнитуру, у которого остался мой сын, сидящий в стульчике. Но мужчина преграждает мне путь, выставив ногу:
– И как его зовут?
– Максим… ээээ…. Дмитриевич.
Чёрт! Ну, зачем я добавила отчество? Если я живу с хоккеистом, то явно называю его