ему, Огюстену Лежену, решать, стоит ли члену правительства отвечать на его трусливые оправдания! Примерно такой ответ доставил тот же самый курьер полчаса спустя вместе с приказом «прекратить ребячиться и явиться в Комитет в течение четверти часа». С какой стати Сен-Жюст взял подобный тон?! Лежен сжал вспотевшие от волнения ладони. Он ответит, он найдет слова!
– Гражданин Сен-Жюст не примет ответа, – предусмотрительно предупредил посыльный с легким оттенком презрения, видя, что Лежен сел к столу.
– Это он тебе сказал? – нахмурился министерский чиновник.
– Да, и еще велел вернуться в Комитет общественного спасения вместе с тобой, гражданин.
– Гражданин Сен-Жюст не имеет никакого права распоряжаться моей личностью! – вспылил Лежен и тут же пожалел о вырвавшемся гневе.
– Я непременно передам твои слова гражданину члену Комитета общественного спасения, – не без злорадства проговорил посыльный, слегка наклонив голову. Возможно, он надеялся, что угроза заставит Лежена подчиниться, но тот решил стоять до конца: пусть Сен-Жюст увидит, что он не позволит разговаривать с собой подобным тоном.
Курьер взглянул на Огюстена, взглянул так, как смотрят на тяжело больного, жить которому осталось не больше нескольких дней, и вышел.
Оставшись один, Лежен запустил пальцы в намокшие волосы и принялся вышагивать по крошечному кабинетику – три шага туда, три – обратно. То ли от долгого сидения, то ли от волнения его хромота усилилась, и контраст между походкой старика и ребяческой внешностью двадцатитрехлетнего чиновника проявился с особой резкостью. Он совершенно забыл о письмах, ждавших сортировки. Грубое вмешательство неизбежности в скучно-спокойную реальность спутало его мысли. Впрочем, этого стоило ожидать. Разве не обещал Сен-Жюст учредить Бюро общей полиции сразу же после казни дантонистов? Обещал, только Лежен не поверил ему, Лежен был далек от самой мысли о том, что голова великого Дантона может оказаться в корзине под радостный вопль толпы. И вот Дантон пал, Сен-Жюст провел декрет, учредивший Бюро полиции, и теперь, разумеется, требует к себе Лежена, давшего – увы! – согласие возглавить Бюро. Все это так, но ничто не оправдывает тон записок Сен-Жюста, твердил молодой человек, желая хотя бы в своих глазах оправдать упрямство, которое, судя по всему, Сен-Жюст не мог ни объяснить, ни простить.
Лежен ждал. Ждал ответа своего могущественного друга. Марать бумагу Сен-Жюст больше не станет, это стало ясно после его отказа от письменного ответа Лежена. Тогда что? Не жандарма же он за ним пришлет, в самом деле!
При звуке быстрых уверенных шагов в коридоре Лежен замер. Неужели Сен-Жюст, действительно, прислал жандарма?!
– Признаться, я колебался, прийти самому или отправить жандарма арестовать тебя за неповиновение приказу, – проговорил Сен-Жюст, появляясь в дверях. – Ты, похоже, жандарма и ждал, – усмехнулся он при виде облегченной улыбки, заигравшей на губах друга. – Ладно, Огюстен, довольно