придвинулся Тимофей – сказки тоже на пустом месте не возникают.
– Ты о кикиморах с лешими? – продолжая закусывать, спросил участковый.
– И о них тоже. – Тимофей опрокинул в рот стакан, после чего потянулся к закуске.
Букарев окончательно пришёл в себя, а к водке больше не притрагивался. Гостям он всегда был рад, а в данном случае особенно. Не смотря на неожиданный запой, в доме егеря всегда найдётся, с чем встретить желанных гостей. Надо сказать, что это не только спиртное.
Через несколько минут, тому, что находилось на столе, мог позавидовать любой ресторан. А ведь ещё не было горячего! Просто на приготовление требовалось время. Дело близилось к вечеру. Готовить было некогда. Но и того, что было, с лихвой хватало. Все соления, егерь готовил, как исстари велось, в бочках. Кто в курсе, понимает, это совсем не то, что в стеклянных банках.
Тимофей с участковым в изумлении замолчали, с нетерпением ожидая завершения Романовой суеты, вокруг стола.
– Слушай, Палыч, угомонись ты. Мы это всё никак не осилим, – Поймал за руку егеря, участковый. – Садись уже.
Застучали ложки и вилки. Тимофей много попутешествовал и много чего видел и пробовал, но эти яства, не шли ни в какое сравнение с тем, что ему когда-либо приходилось отведать.
Казалось, здесь было собрано всё, что не может не понравиться настоящему гурману. Упругие грузди, маленькие и все как на подбор, одного калибра, будто братья близнецы. Хрустящие огурчики. Скрипучая, под пахучим рыжиковым маслом с нарезанным кольцами луком, квашеная капуста. Копчёная вепрятина, солёная по особому старинному рецепту чёрная и красная икра. Малосольный хариус и копчёная щука. Говорить о мочёных яблоках и помидорах уже не приходится. Пахучий домашний хлеб с хрустящей корочкой, сам по себе вызывал обильное слюновыделение.
– Палыч, а хлеб ты, что по пьянке пёк? – спросил поражённый Терешкин.
– Да, ты что Петрович, я и хлеб печь? Тем более в пьяном виде, никогда! Тут особый подход и талант нужен, я бы сказал женский талант. Это Афанасьевна меня снабжает. Одна бабка осталась, дед-то помер недавно, вот я ей, то рыбки, то мяса, а она хлеб, сам знаешь, Петрович, сызмальства печь умеет особый. Вы кушайте, вот балычок осетровый попробуйте.
– Мы попробуем, попробуем. Но я что-то не вижу твоей настойки хвалёной. – Терешкин подмигнул Тимофею.
– Вот ёлки-палочки, совсем ты меня Петрович заболтал. – Егерь снова засуетился и притащил огромную стеклянную бутыль, наполненную тёмно-бурой жидкостью. Тимофей вспомнил, что такую бутыль называют четвертью.
– Ну, давай, наливай, удиви гостей.
– Вы как хотите, а я больше, ни-ни. Хватит. – сказал Палыч разливая рубиновую жидкость по стаканам.
– Как знаешь. А нам грех не отведать. Когда ещё придётся?
Выпили и принялись уничтожать расставленные на столе яства. Только слышно было, хруст огурцов да капусты с груздями. Начали быстро управляться с мясом и рыбой. Брусничная настойка, требовала хорошей закуски. Какой там к лешему коньяк заморский, виски