ждать, он вышел на крыльцо и закурил, нервно отметив, как накануне собирался бросить и даже продержался недели две, но спонтанная слабость одержала победу.
На улице стояла немая благодать. Небо подкрашивал разбитый фонарь, приманивая мошкару. На шею садились приставучие комары, заставляя отмахиваться и стряхивать пепел.
Из темноты показалась скорая. Под сердцем йокнуло, и пальцы машинально выбросили окурок. С автостоянки показалась Лариса, раздраженная и уставшая. Максим поднял руку и крикнул что-то нелепое. Лариса проигнорировала его и грузной походкой прошла мимо сдавать отчет. Маликов стыдливо поплелся сзади. Лариса не оборачивалась и только кокетливо виляла бедрами, маня за собой.
У диспетчерской Лариса остановилась:
– Март позади, а котам не спится?
– Я сегодня болею, – жалобно проскрипел Максим.
– Воспалением хитрости?
– Фомин отравил. Он пытается меня выжить и пакостит: то обувь спрячет, то подставит на планерке, а теперь тухлым кефиром напоил. Ведь я вовсе не злопамятный, и обиды обычно не держу, но и на старуху бывает проруха. Ничего криминального не сделаю, но он поплатится, ох, как поплатится.
– Зачем мне это знать? – спросила Лариса, всем видом показывая, как он ей надоел, но ее глаза выдавали беспросветную грусть.
– А кому открыться? Меня слушать никто не станет. Симыч спит, а Димка дурак, и не жаловаться же младшим по званию. Ты понимающая, только зря сердишься. Ты же добрая. Напои меня чаем?
– Обнаглел! Я только вернулась, – всколыхнулась Лариса. – Ладно, раз ты больной. Сам виноват. Когда ты поймешь, что продукты здесь к утру несъедобны?
– Удружила! – воспрянул Максим. – Я тебе новость сообщу. Пересекся тут накануне с чокнутым психиатром. Да, да, серьезно! Наткнулся на него на вызовах аж два раза. Двоих алкашей вместе скрутили. А сейчас он звонит мне взбалмошный и предлагает встретиться. Я согласился. Наверно, про тех алкашей что-то добавить хочет.
– Ты бы с ним осторожнее, а то и тебя положит на вязки. Ты же совсем дисциплину не соблюдаешь. Бродишь вокруг подстанции, сотрудников пугаешь и Фомину угрожаешь. Не в своем уме, раз Фомина во всех бедах винишь.
– Ларис! Не смешно.
– Делай, что хочешь. Чаем напою, и проваливай. Последний раз с тобой связываюсь.
Пересказывая недавний случай, Маликов налегал на кипяток, покрывшись испариной. Лариса терпеливо слушала, а он гладил ее колени, сжимал пальцы и осторожно отпускал. В комнате бурчали недовольные женщины, но Максим не торопился уходить, выжидая удобный момент, чтобы остаться с Ларисой наедине, а она достала с полки свежее полотенце и указала ему на выход.
Вернувшись в мужскую комнату, Максим сосредоточился на перспективе их отношений. Вдруг хлопнул в ладоши и вышел, держась за спину. Он добрался до душевых, слыша плеск воды, повесил на крючок халат, постучал в единственно занятую