в любви. Просто объяснить ее нельзя, да ни у кого не получится. Даже у поэтов и писателей – те только ходя вокруг да около, обличают свои мысли в слова, но даже им неподвластно полностью раскрыть сущность любви, как бы они не старались.
Профессор посмотрел на часы.
– Группа, занятие закончено. На следующем занятии приготовьте выступления по следующим семинарским вопросам…
Саша сидел ни жив ни мертв. Как бы он не любил этого профессора, лысого, плюгавого толстяка, но сегодня он рассказал то, суть чего он пытается постичь уже которую неделю.
Теперь я понял – не стоит искать слова и определение своему чувству, страдать от своей кажущейся недалекости. «Важно то, что мы понимаем под любовью, какая она для нас, какие эмоции переплетаются в любви». Он не будет искать слова – он будет просто чувствовать. Просто любить, просто жить ради любви…
Вернувшись в квартиру, я еще в прихожей почувствовал запах спиртного – вскоре послышался гул бокалов и чьи-то пьяные выкрики. Мой сожитель все не унимался – получил зарплату, празднует. Который день, в который раз с новыми людьми, совершенно ему незнакомыми.
Скинув одежду, я пробрел в комнату, где сидело он и еще две девушки:
– А-а-а, а вот и он, наш романтик! Знакомьтесь, девушки, это Саня, мы оба снимаем эту комнату. Он приехал из Оренбурга, учится на филологическом факультете, – осоловевшим голосом проплел парень.
– На филологическом? – заверещя, пропела девушка, крашеная блондинка. От нее тянула дорогим парфюмом вкупе со стойким запахом перегара. – Пишите?
– Пишет он, пишет. Только никому читать свою поэзию не дает, – махнул рукой сожитель, бухнувшись в кресло вместе с другой девушкой.
– А почему? – спросила блондинка.
Я не стал слушать более их глупые вопросы, взял с книжной полки книгу с заранее вложенной в нее закладкой, устроился на своем любимом стареньком кожаном диване и начал читать. Когда девушка поняла, что я игнорирую ее вопросы, она потеряла сразу весь интерес ко мне и переключилась на сожителя.
Я открыл книгу. Глаза пробежались по строчке: «Осип Эмильевич Мандельштам». Когда я дочитал стихотворение, книга выпала из моих рук, а я невольно стал повторять строчки:
Дано мне тело – что мне делать с ним?
Таким единственным и таким моим?
За радость тихую дышать и жить
Кого, скажите, мне благодарить?
Я и садовник, я же и цветок,
В темнице мира я не одинок.
На стекла вечности уже легло
Мое дыхание, мое тепло.
Запечатлеется на нем узор,
Неузнаваемый до сих пор.
Пускай мгновения стекает муть —
Узора милого не зачеркнуть.
– Узора милого не зачеркнуть… – повторил я, поднимая и закрывая книгу.
Я устал от этого мира – мне хочется быть только с ней, только рядом, любить ее, целовать