У неё было открытое лицо, зелёные глаза, курносый нос и рыжеватые кудряшки, выбивающиеся из-под накрахмаленного чепчика. Синее суконное платье было ношеное, в заплатках, но без дырочек и выглядело очень аккуратно. Фриц был так поглощён своим делом, что совершенно проворонил её появление и теперь сидел, тараща глаза и скомкав в кулаке мешочек с рунами. Девчушка тем временем улыбнулась, поставила кувшин и хлеб на стол и сделала книксен.
– Это ты сказала? – невпопад спросил Фриц.
– Я. Я сказала, что это «Эйвас», – терпеливо повторила она. Голосок у неё оказался неожиданно сильным для такой малявки.
– Где?
– Ну там, у тебя в кулаке, – указала она подбородком. – Ты ведь разбрасывал руны?
– Ну, – замялся тот, – как бы да.
– Ну так я и говорю, что тебе выпал «Эйвас». Руна лошади.
Фриц гулко сглотнул и крепче сжал вспотевшую ладонь.
– А он что-то означает?
– А ты не знаешь?
– Нет. А что?
Девочка пожала плечиком:
– Доверие и преданность, партнёрство, перемены, движение… много чего. А ты о чём их спрашивал?
– Да так, ни о чём. – Фриц был слегка ошарашен таким ответом и поспешил укрыть смятение за нарочитой грубостью. – А тебе-то это откуда знать?
– Меня дед научил, – простодушно пояснила та. – Он лоцман, много плавал, когда был молодой, и много знал. Когда моя мама вышла замуж, он очень ждал внука, но внук не родился, а родилась я. Так что он, когда со мной возился, много всякого мне порассказывал.
– Э-э, да? А где он сейчас?
Девчушка вздохнула и, как показалось Фрицу, слегка погрустнела.
– Дедушка умер, – сказала она.
– О… Прости, я не знал.
– Ничего. Как тебя зовут?
– Фриц. А тебя?
– Октавия, – представилась та. – Меня зовут Октавия.
– Ты что, прислуживаешь здесь, такая маленькая?
– Нет, что ты! – рассмеялась она. – Обычно я при кухне или на дворе. Сегодня просто хозяйки дома нет. И вовсе я не маленькая, мне уже почти десять с половиной. – Она положила маленькую ладонь на горлышко кувшина. – Здесь молоко и хлеб. Чего-нибудь ещё хочешь? Тот бородатый господин сказал, что за тебя заплатит, если ты не будешь заказывать слишком много и слишком дорогое. И пива велел тебе не подавать. Это твой хозяин? Ты что, путешествуешь с ним, да?
– Ну… э… ага.
– Как здорово! Я так тебе завидую! – Глаза девчушки вспыхнули, но тут же погрустнели. Настроение у девочки менялось, как погода осенью. – А мне никуда не разрешают ходить, говорят, что я ещё маленькая, а я не маленькая, мне уже тринадцать… скоро будет. Так и сижу дома, кроме веника и тарелок на кухне ничего не видела. А вы откуда?
Фридрих насупился. Отвечать сразу расхотелось.
– Ниоткуда.
– Ой, – спохватилась та, – я тут болтаю, а ты, наверное, голодный. Так чего тебе принести?
– Мне? – растерялся Фриц. – Я бы съел… м-м… я бы съел… Я даже не знаю, – наконец признался он. –