мама за что-нибудь зацепилась, – неуверенно ответила Дарья Альбертовна. Она была неглупой женщиной и сообразила, к чему он клонит. Врач считает, что кто-то поспособствовал появлению борозды на шее матери, и он должен сообщить об этом в полицию. «Этого еще не хватало!» – рассердилась Дарья Альбертовна.
– Зацепилась, говорите? – с сомнением произнес эскулап. – За что, позвольте полюбопытствовать? Может, она на шее носила дорогую подвеску и ее у нее кто-то сорвал?
– Какую там подвеску?! Обыкновенный ключ на шнурке, – сказала Дарья Альбертовна и осеклась – про ключ говорить не стоило.
– Ну вот, выходит, что на ключ позарились. Я вынужден уведомить об этом компетентные органы.
– Ну, послушайте, Иван Ефимович! Мама страдала сердечной недостаточностью. Вы же часто к нам приезжали и сами все знаете. Зачем к смерти старушки привлекать полицию? Нам, ее родственникам, и так плохо, у нас горе, в конце концов, и вот по вашей милости нам еще придется по допросам таскаться. Я всегда знала, что для врачей люди – мусор. Ничего святого у них нет! – сказала с пафосом Дарья Альбертовна, надеясь пронять речами кардиолога, но это ей не удалось.
– Семен! – обратился он к фельдшеру. – Вызывай труповозку. И полицию.
– Смерть наступила вчера, около четырех часов дня. Причина смерти – сердечный приступ, – сообщил криминалист.
– Вот и чудненько. Значит, труп некриминальный, – не без удовольствия прокомментировал оперативник Леонид Зозуля.
– Я бы не торопился с выводами. На шее у трупа след, оставленный тонким шнуром, вероятнее всего, из капрона. Старушку могли напугать, что спровоцировало инфаркт. Скажем, хотели задушить, но не успели – она скончалась от разрыва сердца.
Леня вздохнул. Этого и стоило ожидать – врач «Скорой помощи», по чьей милости они и приехали в этот дом, сказал то же самое: Аида Серафимовна Лакришева умерла от сердечного приступа, который мог быть спровоцирован испугом. Если бы не сиреневая борозда на шее потерпевшей, то можно было бы списать смерть старушки на ее слабое сердце. Как ни крути, а придется либо искать убийцу, либо доказательства отсутствия состава преступления, что в данном случае не легче.
– Что это был за ключ, о котором упомянул доктор? – спросил Тихомиров у Дарьи Альбертовны, которая нервно переминалась с ноги на ногу. Услышав голос следователя, женщина вздрогнула. Ну, Ефимович! Ну, старый хрыч! И про ключ не забыл милиционерам доложить. Недержание у него – язык за зубами не держится!
– Ключ как ключ, обычный такой ключ, – неопределенно ответила она.
– Почему ваша мать носила его на шее, а не, скажем, в сумке, как все дамы? – допытывался Илья Сергеевич.
– На шее надежнее, а из сумки спереть могли.
– Логично, – хмыкнул следователь, вспоминая, как в детстве сам носил ключи на шее, только не потому, что их могли украсть, а чтобы самому не посеять. – Значит, не исключено, что Аида Серафимовна страдала провалами в памяти или слабоумием, раз вешала ключ на шею, как ребенок, – отметил