Секс пугал, поэтому в XIX веке с ним пытались бороться, укрощая специальной диетой, хирургическим вмешательством, обертыванием в мокрые простыни, связыванием и настойчивой, антисексуальной пропагандой.
Но пришел Фрейд и избавил человечество от одного из его главных страхов. Психоанализ Фрейда снял запреты, которые тяготели над психикой людей, над их высказываниями, над их собственной духовной жизнью». В качестве маленькой иллюстрации строки из стихотворения «Сирена» поэта дальнего зарубежья Николая Щеголева:
Сидит – поджатые колени,
Большие лунные глаза, —
Оцепенелая сирена,
Как затаенная гроза…
Hи высказать, ни проявить себя. И вдруг человек получил возможность говорить о том, что считал преступным желанием.
По сути, благодаря Фрейду – как отмечал Стефан Цвейг – свершилась целая революция в моральной сфере, которая связана с реабилитацией не просто плоти, но либидо и удовольствия как такового. Понятие греха, существовавшее даже в секуляризованной культуре, существенно модернизировалось после экспансии фрейдизма.
А можно сказать и по-другому. До Фрейда сексуальность была, как правило, скрыта, затемнена, завуалирована. А после Фрейда она вышла на авансцену – яркая, бесстыжая, кричащая о своих желаниях, с голыми коленками и выставленными грудями напоказ. И все вокруг приобрело сексуальную окраску. Безвинное помешивание чайной ложечкой в стакане чая стало восприниматься как имитация полового акта, вязание – как символическое замещение того же соития. Автомобиль уже воспринимается как чисто фаллический образ, бороздящий лоно пространства. И даже Вавилонская башня (ну и небоскребы со шпилями) превратилась в символ эротического желания мужчины дотянуться до Бога. Сексизм победно зашагал по планете.
В язвительном памфлете «Что всякий должен знать»? (1931) Владимир Набоков писал: «Господа, вы ничего не разберете в пестрой ткани жизни, если вы не усвоите одного: жизнью правит пол. Перо, которым пишет возлюбленной или должнику, представляет собой мужское начало, а почтовый ящик, куда письмо опускаем, – начало женское. Вот как следует мыслить обиходную жизнь… Куда ни кинем глаза или взгляд – всюду половое начало…»
Западная мысль давно осваивает и развивает наследие Фрейда, у него тысячи последователей и учеников. А вот в России доктору Фрейду не повезло. Точнее сказать, вначале психоанализ встретили «на ура». Его адептом в России стал врач Николай Осипов, учившийся в университетах Германии и Швейцарии. Он стал активным разносчиком «фрейдовой инфекции» – идей психоанализа. Осипов считал, что Россия – благодатная почва, на которой произрастает удивительный материал для психоанализа, особенно в среде творческой интеллигенции. Разве сложные и запутанные отношения Блока, Любови Менделеевой и Андрея Белого – не фрейдизм в его чистом виде? А все поэты-символисты, бредущие в лабиринтах снов, оговорок и догадок, – разве они не идеальные пациенты для специалистов