редких случаях, когда у нас, послушниц, выдавалось время, свободное от многочисленных религиозных дневных обрядов, уроков-наставлений и работы, которую нам следовало сделать (а должен сказать, что в монастыре мы практически никогда не были предоставлены сами себе), девочки иногда играли «в городских дам». Они по-разному укладывали волосы при помощи шнурков и костяных шпилек, искусно и легкомысленно: юные послушницы полагали (или делали вид), что это настоящий шик, присущий городским дамам. Смешав жир с копотью, они чернили и подчеркивали свои брови и ресницы. При помощи давленой черники красили в багровый цвет веки или же придавали им зеленоватый оттенок, используя сок ягод крушины. Малиной они подкрашивали губы и наводили румянец на щеки (если только Domina Этерия еще не сделала это своей рукой).
Послушницы набивали свои рабочие одеяния или сутаны в верхней части куделью, делая груди выпуклыми. Девушки заматывались в имеющиеся под рукой отрезы ткани, притворяясь, что носят модные туники и далматики из тяжелого шелка с позолоченной канителью. Они украшали шеи вышитыми поясами, прикрепляли к ушам орехи или кисти ягод, обвязывали фитилем от свечей свои кисти и щиколотки, делая вид, что это ожерелья, серьги, ручные и ножные браслеты из жемчугов и драгоценных камней.
Я внимательно следил за этой веселой возней, принимал в ней участие и копировал все эти маленькие женские уловки. Часто товарки настаивали на том, чтобы разукрасить меня, утверждая, что я из них самая красивая и они хотят сделать меня еще лучше. Сестра Тильда, которая была довольно уродлива, сказала, тяжело вздохнув:
– У тебя такие замечательные золотистые локоны, сестра Торн, огромные и блестящие серые глаза, а рот такой нежный…
То, что я таким образом узнал относительно косметики, украшений и причесок, пригодилось мне в последующие годы, хотя, разумеется, позднее я научился делать это более умело и искусно.
Остальные девочки, возможно, и не замечали этого, но я также учился подражать их движениям, манерам и позам, которые они принимали, изображая «городских дам». Немало нового и интересного узнал я в аббатстве Святой Пелагеи. Например, как женщина, не торопясь, сгибает руку, так что бицепс не становится выпуклым, как происходит, когда это движение более резко и напряженно делает мужчина. И как она поднимает руку, отводя в то же время назад плечо: все это движение в целом приподнимает грудь в самой чувственной манере. Или же как она делает одной рукой жест, всегда держа вместе средний и безымянный пальцы, что сообщает ей гибкость и плавность. Я научился, подобно женщинам, поднимать голову, слегка наклоняя ее в то же время. Я перенял у них манеру никогда не смотреть на другого человека в упор, но всегда чуть искоса, или же, в зависимости от обстоятельств, надменно задрав нос, или жеманно из-под ресниц…
Я решил, что, поскольку с этого времени мне предстоит быть женщиной, я должен стремиться к тому, чтобы однажды стать самой красивой из них. Хотя в некоторых отношениях даже самые прекрасные благородные дамы не имели никаких преимуществ перед