в бегство.
Жеро уставился на Еву.
– Неужели? Я ведь участвовал в сражении.
Колдунья подошла ближе – он вдохнул аромат свежего мыла, нежной кожи, ощутил жар ее тела.
– Смелее, Жеро! Мы же колдуны… Верность – чуждое нам понятие. Лишь свободный от предрассудков эгоизм. Наши желания превыше всего!
Вот именно. Я не желаю.
Она улыбнулась, на щеках появились ямочки – а он и не замечал!
– Мм… Так, может, Илай пожелает?..
– Его и спроси. Если найдешь, – отозвался Жеро.
«Интересно, брат все заранее продумал? Какое же чувство испытал Майкл, когда понял, что старший сын вот-вот его прикончит? Разумеется, гордость! Достойный отпрыск своего отца – такой же безжалостный».
– А если привести аргумент повесомее… – Ева отважилась положить руку ему на плечо.
Колдун напрягся – до него уже давно никто не дотрагивался.
– Лучше умереть, – сказал он откровенно, выскользнув из-под ее ладони.
– Тоже можно устроить.
Из-за криков чаек Жеро едва расслышал ответ колдуньи. Он остановился.
– Неужели ее так боятся?
– А ты?
Колдун торопливо зашагал к гостинице: он понял, что изрядно продрог, а в номере его ждали горячий чай и уютный огонь в камине.
Холли, Алекс, Пабло, Арман и храм воздуха
Когда Пабло наконец оправился от приступа мистического страха, храм Воздуха двинулся дальше. Алекс то и дело принимался расспрашивать мальчика, чего он так испугался, а не добившись внятного ответа, обвинил во вранье.
Но зачем Пабло врать?
Холли крайне разволновалась. Юный ведьмак и без телепатии видел напряженность ее лица, затаенный ужас в глазах. А благодаря телепатии знал, что беспокоится она не о себе, не о нем, не об Армане, не о Филиппе и даже не об Алексе Каррутерсе – мысли ее занимает судьба Николь и Аманды. Холли имела все основания тревожиться о двоюродных сестрах. Пабло, в свою очередь, имел веские причины тревожиться о самой Холли.
Не стоило им уходить с ковеном Алекса. Вслед за Холли их с Арманом погнало желание сразиться со злом и усовершенствовать мир. Порой мальчик горько сожалел и о своем таланте читать мысли, и о знакомстве с Богиней вообще. Ему хотелось бегать на рыбалку, а не сражаться с колдунами – все бы отдал за обычное беззаботное детство!
Однако впереди их ожидали новые битвы. Много, много битв… От обморока Пабло очнулся в номере кельнского отеля. Во время приступа ему привиделось будущее – это единственное, что знал юный ведьмак. Он не помнил возникшей в сознании картинки, остался только страх. Тогда же Холли рассказала Пабло, как он в беспамятстве призывал Филиппа.
Мальчик-ведьмак часто думал о Филиппе и, закрыв глаза, всякий раз возносил краткую молитву за главу старого испанского ковена. Он скучал по нему, а еще больше – по Ричарду Андерсону. Когда мир содрогался от очередного потрясения, Ричард нырял в глубины своей памяти и перебирал эпизоды беспечного прошлого,