в самый центр области, где издавна процветала интенсивная международная торговля. Нам думается, это было не случайно. В боях с местными уроженцами готы силой копья и меча завоевали себе жизненное пространство в дельте Вистулы, как области высокого, в сравнении со скудной «Скандзой», благосостояния и уровня жизни. И теперь занялись его обороной. Ибо на просторах древней Европы центров оживленного товарообмена, подобно «Готискандзе», открывавших перед теми, кто их контролировал, все новые возможности обогащения, было все еще очень немного.
Почему готы мигрировали именно в такую область, а не в какую-либо живописную и тихую лесную зону, нам становится ясно из краткого сообщения об их появлении в земле лугиев. А также из того факта, что почти все античные географы обозначают готов осень схожими этнонимами, указывающими на их принадлежность к одной и той же германской народности. Независимо от различий в написании этих этнонимов. С учетом путаницы названий, царящей в античной географии, да и в географии вообще, данное обстоятельство представляется далеко не случайным совпадением. Частичное объяснение ему мы находим в «Естественной истории» Плиния Старшего:
«Ныне вполне установлено, что янтарь ввозят с определенного участка прибрежной полосы Германии, отстоящего почти на шестьсот миль от паннонского Карнунта (в районе нынешнего Петронелля в Австрии на полпути из Вены в Братиславу – В.А.). Еще жив римский всадник, которого Юлиан, надсмотрщик над играми гладиаторов при императоре Нероне, посылал для изучения [пути, по которому ввозят янтарь] . Этот Юлиан изучил все пути торговли (commercia) янтарем и все побережье, откуда он происходит, и привез такое его множество, что янтарными привесками стали украшать сети, с помощью которых загоняли зверей на подиум…». А в другом переводе: «… привез такое огромное количество янтаря, что сетки, защищающие балкон от диких зверей, скреплены были янтарем, а вся арена и носилки для убитых гладиаторов и все прочее снаряжение, необходимое для игр, были сделаны из янтаря, чтобы создать разнообразие в самой пышности каждого отдельного дня этих игр».
Ничего себе уровень жизни, наверняка подумает всякий, прочитавший эти строки! Но одновременно и: ничего себе уровень государственного расточительства! Вот на что шли средства, высасываемые из подданных «мировой» державы жадными щупальцами имперского фиска! Но это так, к слову…
Вес самого большого куска из числа привезенных Юлианом достигал, если верить Плинию Старшему, тринадцать фунтов. Уже цитировавшийся нами Тацит в «Германии» рассказывает о приобретаемом римлянами у германцев необработанном янтаре: «…нетрудно понять, что это – древесный сок, потому что в янтаре очень часто просвечивают некоторые ползающие по земле или крылатые существа; завязнув в жидкости, они впоследствии оказались заключенными в ней, превратившейся в твердое вещество». А в эпиграмме римского поэта Марка Валерия Марциала говорится о муравье: «…капнул янтарь