у нас дела с налогами.
– Это пока отлично, а власть сменится – кто знает.
– С чего бы это ей меняться?
Полковник, кажется, сообразил, что сболтнул лишнее, потому что решительно утерся салфеткой и сменил тему.
– Я слышал, – добродушно повел он, снова разливая водку, – вы старинными артефактами интересуетесь?
Словечко «артефакты» далось ему с трудом, будто он долго заучивал его по бумажке. Даже более того, чудилось, что подозревает полковник в словечке нехорошее, допустим, старинное шведское ругательство, потому как промелькнуло в его голосе что-то неодобрительное. Ходят тут всякие, артефактами интересуются. А лучше бы уголек в шахте рубили во славу нашей гостеприимной родины.
Угадал я мысли полковника или нет, в сущности, было неважно.
– Не артефактами, – поправил я. – Одним артефактом. Но я, дорогой мой Матвей Афанасьевич, уже давно отчаялся и поиски прекратил.
Полковник пошевелил ушами. Это было интересно и жутковато – смотреть, как его заросшие серым волосом уши ходят вверх и вниз. Что таилось за загадочной мимикой полковника, я так и не понял. Возможно, общее неудовольствие от беседы, порученной ему благодушествующим начальством. Не привык полковник разговаривать с иностранными инвесторами в продуваемом вечерним сквознячком саду и поить их водкой. Привычки полковника, должно быть, отличались гораздо большей прямолинейностью и примерно описывались словами «давить западных гнид, предварительно обобрав до нитки». А, может, я и не прав. Может, просто развезло старичка от выпитого. Как бы то ни было, полковник опрокинул новую стопку, крякнул, закусил огурцом и начал, как ему казалось, издалека.
– Был у меня, когда служил я в Закавказском округе, дружбан один. Тоже на артефактах повернутый. Какие-то там у него темные образовались связи с черными, что ли, копателями. Книжек исторических, опять же, много читал. У нас совещание штаба, а он в углу сидит под фонарем-молнией и страницы перелистывает. Звали его Гармовой Всеволод Петрович. Капитан. Не слыхали? Ну я так и полагал. Так вот, говорил Володька мне, помнится, об одном мече. Очень старый это меч и очень сильный, и бодяга с ним такая, что он всегда возвращается туда, где был откован. То есть, в Рассею.
Я насторожился. Допустим, тот факт, что я ищу некий меч – тайна невеликая. Его и отец мой искал: все музеи, все выставки старинного оружия, все частные коллекции в Европе обползал. Папаша на мече вообще был повернут: то ли власть над всем Альфхеймом и нижними землями ему грезилась, то ли князь Драупнир полагал, что с мечом его красотки полюбят. Я бы тоже не отказался вернуть семейное наследие – хотя бы для того, чтобы папаша заворочался от ярости в своем каменном могильнике.
– И что же случилось с вашим товарищем? – осторожно поинтересовался я.
Понятно, что все это могло быть примитивнейшей разводкой. Но могло ведь и не быть!
Полковник довольно засопел:
– Что, любопытно вам? А вот за чаем и расскажу. Заодно обсудим, кого бы нам в директора совместного предприятия назначить вместо покойного Карла Марковича.
Ну