украинцы, татары, армяне, чуваши и т. п.». Понятие «русский», которое, как мы уже говорили, имело до революции широкий смысл, утратило его и стало синонимом одного из этносов, пусть и наиболее многочисленных, населяющих СССР. А понятие «национальный», которое в других, в том числе полиэтнических, странах используется как синоним «общегосударственного», «общенародного», воспринималось советскими людьми как синоним этнического. Ведь, как объясняли власти, в советских республиках строится культура «национальная по форме, социалистическая по содержанию».
Правда, уже в годы перестройки в общественный оборот были пущены такие словосочетания, как «национальный интерес», «национальная стратегия» и т. п., которые подразумевали отождествление «национального» именно с «общегосударственным», «советским». Однако сила укоренившихся за долгие десятилетия стереотипов была слишком велика, чтобы новое значение слова «национальный» быстро утвердилось в общественном сознании.
Неудивительно, что рассуждения о Национальной идее наводили многих на мысль, что речь идет о поисках некой этнической идеи. А если учесть при этом, что к моменту появления ельцинского «госзаказа» в стране уже на протяжении нескольких лет велись разговоры о Русской идее, причем изначальный, лишенный этнической основы смысл этого понятия был известен лишь сравнительно узкому кругу интеллектуалов, то не следует удивляться, что Национальная идея истолковывалась многими как идея этнических русских со всеми вытекающими отсюда последствиями. Так или иначе в 90-е годы в трактовке «национальности» искомой идеи (а в итоге и в отношении к ней) определились несколько, во многом исключающих друг друга, позиций, довольно точно отражавших кризис имперского духа.
Первую позицию можно условно обозначить как антирусско-этническую. Национальная идея истолковывается как русско-этническая, выражающая и защищающая эксклюзивные интересы этнических русских и уже в силу различия населяющих Россию этносов принципиально не приемлемая для многонационального российского общества. «…“Патриоты” России пекутся только о русских, стремясь объединить остальные народы России вокруг русской идеи. Это обречено на провал, – писал Ярулла Насифуллин из Набережных Челнов. – В одном лесу много разных деревьев, они приносят разные плоды, и глупо стараться получить от рябины плоды калины. Поэтому и татары или чуваши не могут думать и развиваться как русские или наоборот. В генетический код каждой нации заложены своя схема, свой путь развития. И вмешательство в развитие любой нации есть и тормоз, естественно, в развитии человеческой цивилизации»26.
Надо заметить, что антирусско-этническая позиция возникла не на пустом месте, и борьба шла не с ветряными мельницами. Уже в первой половине 90-х годов в стране четко обозначилась другая позиция, трактующая искомую Национальную идею именно в русско-этническом духе, т. е. как идею, которая должна выражать и защищать интересы русского (великорусского)