мгновений, он уже был перед бронированной дверью. Снова приложив ладонь к сенсору, он открыл эту дверь и вбежал внутрь.
Думать было некогда, – там, перед дверью в лабораторию стоит сейчас Геннадий Юрьевич и ждёт, когда Леонардо совершит свою миссию. И Леонардо активировал взрыватель.
Он бросил шарик в глубину комнаты и встал, как вкопанный, – в его глазу появилась информация: «Плазменный взрыватель: выставленный радиус поражения – 600 метров…». Дальше можно было не читать! Дворецкий понял, что убежать ему не удастся…
– Чёрт побери…
И в эту секунду произошёл взрыв.
Плазменная волна вспыхнула, как сверхновая звезда, расплавляя всё вокруг. Беззвучный взрыв за сотую долю секунды распространился по всей комнате. Раскалённое свечение поглотило в себе Леонардо.
Во все стороны полетели осколки стен, пола, перекрытий. И только когда здание стало рушиться, раздался оглушительный грохот. Стёкла были моментально расплавлены и исчезли в воздухе.
Всё левое крыло санатория разлетелось вдребезги, как хрупкий фарфор. Взрывная волна снесла деревья, растущие рядом со зданием. Откуда-то взвился столб огня, очевидно, взорвался газ. Огонь утопил в себе половину санатория, поджигая оставшиеся искорёженные пеньки деревьев и деревянные лавочки, стоявшие полукругом около одного из выходов.
Огненный смерч взвился на головокружительную высоту, но пожар продлился недолго. Практически сразу открылись подземные люки, внутри которых располагались беспилотные аппараты, наполненные противоогневой смесью. Беспилотники взлетели в воздух и стали кружить на большой скорости вокруг пожара. Через секунд тридцать пожар был потушен, и глазам открылось душераздирающее зрелище: ещё совсем недавно такой мирный, тихий и красивый санаторий превратился в груду развалин. Пыль заполнила всё пространство вокруг.
Аэрокар профессора, что стоял неподалёку был засыпан разлетевшимися обломками, мусором, оплавленными частями здания, но по большому счёту, ему ещё крупно повезло. Не повезло джетлайнеру Алексея: на него сверху упал большой обломок бетонного перекрытия и впечатал его в землю. Теперь это был не джетлайнер, а спрессованная куча металлолома, вперемешку с осколками пластика.
Пилот аэрокара, что, как обычно дремал на своём рабочем месте, пулей вылетел из кабины и, сделав олимпийский прыжок в длину, упал на траву, закрывая голову руками.
Когда отгремел взрыв, и последние осколки попадали на землю, пилот, наконец, приподнял голову и сел. Его глаза были примерно такого же размера, что и его открытый рот. Он сидел на траве и в бесконечном изумлении смотрел на свершившуюся трагедию. Пилот не сразу пришёл в себя; но, когда пришёл, то быстро вскочил и побежал к разрушенному зданию. И только когда он пробежал полпути, то заметил, что в правом ботинке как-то мокро. Где это он мог вступить в воду? Но, посмотрев вниз, на ногу, он понял, что это была не вода, а кровь, которая стекала из щиколотки в ботинок. Очевидно,