или даже к самому мистеру Гамильтону, а те требуют объяснить, как это я осмелилась вытереть пыль с няни, и недовольное лицо мамы, когда меня вернут домой, даже не дав рекомендаций…
Но никто не ругал меня, не бранил, даже не хмурился. Случилось то, чего я совершенно не ожидала. Будто по команде они расхохотались: свободно, безудержно, рушась друг на друга и сплетаясь в клубок.
Я молча стояла, ожидая сама не знаю чего, смех напугал меня гораздо больше, чем молчание. Губы предательски задрожали.
Наконец старшая девочка вытерла глаза и смогла выговорить:
– Я – Ханна. Мы с тобой раньше не встречались?
Я торопливо сделала книксен и выдохнула:
– Нет, миледи. Меня зовут Грейс.
– Никакая она не миледи, – рассмеялась Эммелин. – Она просто мисс.
Я снова присела, стараясь не поднимать глаз.
– Меня зовут Грейс, мисс.
– А выглядишь как-то знакомо, – сказала Ханна. – Ты точно не работала здесь на Пасху?
– Нет, мисс. Я новенькая. Меня взяли месяц назад.
– Ты слишком маленькая для горничной, – заметила Эммелин.
– Мне четырнадцать, мисс.
– Опа! – воскликнула Ханна. – Мне тоже! Эммелин – десять, а Дэвид у нас старичок – ему шестнадцать.
– А ты всегда протираешь тех, кто уснет в кресле, Грейс? – спросил в свою очередь Дэвид.
Эммелин снова захохотала.
– Нет-нет, сэр. Только сегодня, сэр.
– Жалко. А то можно было бы никогда не мыться.
От смущения у меня вспыхнули щеки. Никогда раньше я не встречала настоящего джентльмена, да еще почти моего ровесника. От его последних слов сердце у меня в груди заколотилось, как птица в клетке. Странно. Даже и сейчас, когда я вспоминаю Дэвида, я чувствую что-то вроде того давнего волнения. Выходит, я еще не совсем умерла.
– Не обращай внимания, – посоветовала Ханна. – Дэвид считает себя жутким остряком.
– Да, мисс.
Ханна смотрела на меня с интересом, словно собираясь спросить что-то еще. Но прежде чем она открыла рот, мы услышали звук шагов – сперва по лестнице, а потом и по коридору. Ближе, ближе… Цок, цок, цок…
Эммелин подскочила к двери и поглядела в замочную скважину.
– Это мисс Принс, – обернувшись к Ханне, шепнула она. – Идет сюда.
– Скорей! – прошипела Ханна. – А то погибнем страшной смертью в неравной борьбе с Теннисоном.
Застучали ботинки, взметнулись юбки, и, прежде чем я успела хоть что-нибудь сообразить, все трое испарились. Дверь распахнулась, в комнату ворвался холодный, сырой воздух. В дверном проеме выросла прямая, как палка, фигура.
Мисс Принс оглядела комнату и заметила меня.
– Ты! – сказала она. – Ты не видела детей? Они опаздывают на урок. Я уже десять минут жду их в библиотеке.
Я не привыкла обманывать и до сих пор не знаю, что со мной случилось, и все же в тот момент, глядя прямо на учительницу, я, не моргнув глазом, соврала:
– Нет, мисс Принс. Не видела.
– Точно?
– Да,