действиями и радовался, когда я говорил ему, что у меня хорошо получилось. Со временем у него образовалась коллекция похожих поделок. Он забрал их с собой, на память обо мне и своём детстве.
Так прошло несколько лет и по моим подсчётам, возраст Сяо достиг десяти лет. Он остался таким же обаятельным мальчиком. Но его рост начал беспокоить меня, он был почти наравне со мной. Теперь он читал, умел писать и знал счёт. В зимнее время мы занимались образованием, и он делал большие успехи в этом деле. Он прекрасно всё понимал и сразу же запоминал. Иногда у меня создавалось впечатление, что он всё это знает, а я только, как бы вытаскиваю эти знания на поверхность. Были случаи, когда я только начинал объяснять какое-либо действие, как он сам, без моей помощи, продолжал и заканчивал правильным результатом. В таких случаях у меня бывал изумлённый вид, а он, глядя на меня, смеялся.
А однажды он сказал мне: – Отец, мне кажется, что обо всём том, чему ты меня учишь, я уже имею сведения и с твоей помощью я вспоминаю некоторые из этих знаний. У меня бывает ощущение, что я многое ведаю, но не могу вытащить из памяти. Глядя на него, мне ничего не оставалось кроме, как изумляться.
Слух о моём приёмыше, распространяясь, достиг нежелательных ушей англичан. Они всё ещё хозяйничали в Тибете. К нам отправилось воинское подразделение, но с полпути вернулось назад. Слишком трудна была для них дорога. Так, по воле случая мы чуть было не попали к ним в руки.
Шли годы. Мой Сяо рос не по дням, а по часам. Мы перестроили дом: подняли ещё на метр потолок. Я догадывался, что скоро мой мальчик здесь не поместится. Ещё через десять лет, он достиг роста в два метра восемьдесят сантиметров. Необычайно красивый, с синими глазами, он ещё больше стал привлекать внимание людей. По моим подсказкам, сам смастерил себе арбалет и целыми днями лазал по горам в поисках диких козлов. Изредка, удача сопутствовала ему. Он подстреливал козла – тогда мы пировали. Он любил выбивать из костей мозг, говоря при этом, что для него это самая ценная и питательная пища.
Иногда Сяо становился задумчивым. Беспричинно грустил. Думая о чём-то, мог подолгу сидеть с закрытыми глазами, а в тёмное время смотрел в небо. Я понимал его. Он скучал. Ему нужна была подруга. Каждый человек, живя один, являет собой половину настоящего Человека, а соединившись с другой – женой, становится уже целой частью. И тогда она начинает воспроизводство себе подобных. Как-то он спросил меня: – Отец, а кто я? Как появился здесь? По всему видно, что я не такой, как все. Что за механизм находится в кустах и не связано ли со мной его появление? Меня как-то тянет к нему.
У меня сжалось сердце в предчувствии чего-то нехорошего. Пришлось рассказать ему о том, как он попал ко мне. В рассказе я не упомянул лишь о том, как открывается летательный механизм. Выслушав меня, он сказал, что почти ничего не помнит, а лица и вовсе забыл.
Вскоре, взяв свой арбалет, он ушёл на охоту. После двухдневного отсутствия Сяо вернулся с козлом. Мы разделали его, нажарили мяса и сидя около дома,