прошла передо мной. Я молча и строго осматривал людей и за ними последовал. Люди образовали группы вокруг орудий. Унтеры объясняли части. Я ходил взад и вперед, останавливаясь, чтобы послушать.
Меня удивляло, что ни один из 56 офицеров не появляется, хотя было уже 8 часов с лишком.
Прибежал солдат.
– Господин прапорщик, командир взвода вас требует.
– Сейчас иду. Взводный, продолжайте занятия. (Вероятно, все пошли на митинг, как только я исчез за углом).
– Что вы сделали?! – сказал взводный командир.
Я не понял о чем он говорит и вытащил бумажку расписания.
– Все же это так. Занятия при орудиях от 8 до 9.
– Да нет, я не об этом. Вы побили солдата!
– Ах, да. Но это не имеет значения, потому что он этого заслужил… Впрочем, мне кажется, что я побил нескольких.
– Тише, ради Бога, не говорите так громко… Идите к командиру батареи.
Капитан впустил меня в свой кабинет, услал писаря, сам закрыл дверь и повернулся ко мне.
– Что вы наделали, прапорщик?
– В чем дело, господин капитан?
– Вы ударили солдата.
– Так точно, господин капитан. Что мне было делать, когда он надо мной насмехался?
– Все же не бить его.
– Да, я знаю. Я должен был применить оружие, но…
– Молчите, молчите… Нас могут услышать… Идите к командиру бригады.
– Хм… Хм… прапорщик, что с вами случилось, что вы побили солдата?
Слезы выступили у меня на глазах.
– Господин полковник, что я сделал преступного? Я поступил, как каждый офицер поступил бы на моем месте, если солдат над ним насмехается.
– Хм… Хм… Да, конечно… Нет, конечно, вы неправы. Времена переменились. Не понимаете вы, что у нас революция и нужно обращаться осторожно с солдатами.
– Господин полковник, уверяю вас, что это им пошло на пользу. Вы бы посмотрели, как они побежали строиться и вдруг стали опять солдатами. Если бы все офицеры проявили бы твердость, то армия была спасена.
– Замолчите, замолчите… Хм… конечно… Не возвращайтесь в батарею. Идите в собрание, я пришлю адъютанта через несколько минут.
В собрании я подсел к столу, за которым было много знакомых. Но все замолчали и один за другим разошлись. Я остался один, кругом пустота. Даже соседние столики опустели. Я понял, что происшествие уже известно и мне боятся подать руку, боятся солдат.
Адъютант вошел и протянул мне бумажку. Это был приказ отправляться на фронт.
– Полковник освобождает вас от прощального визита ему и командиру батареи. А я вам советую поскорей уехать отсюда; солдаты могут вас убить. Не идите на трамвайную остановку, возьмите другое направление. Желаю успеха.
Можно сказать, что служба моя в Москве была недолгой.
Я думаю, что подлость и трусость начальства были причиной разложения армии. Солдаты как дети. Если их распустить, они становятся невыносимы, а потом опасны. Трудно опять взять их в руки. После запасной бригады мне понятно, что в октябре против большевиков выступило так