этой экспедиции она привлекла 200 тыс. фунтов, выпустив облигации. Но прибыли эта спецоперация не принесла: налоги испанцев на живой товар были непомерно велики, да еще английская королева вдруг объявила, что и ее корона претендует на четверть всех прибылей, если таковые появятся. Кроме того, расплодились и конкуренты – официальная монополия компании на торговлю рабами нарушалась частными английскими судами, что подрывало рынок. Неудачи компании частично были связаны и с менеджерскими ошибками, как выразились бы сейчас. Плачевно завершилась и единственная торговая операция: груз шерсти почему-то доставили в Картахену, где для нее не было рынка, а не в Веракрус, где он был, и шерсть в итоге пришлось оставить на съедение крысам. На этом торговые операции компании (кроме поставок рабов) закончились – торговля оказалась отнюдь не золотым дном. В 1714–1716 годах она фактически была заморожена, в основном из-за новых ограничений, введенных испанцами. В 1717–1718 годах «Компания Южных морей» снарядила 45 кораблей с рабами в рамках своего контракта по работорговле. Всего в Америку было доставлено 13 тыс. рабов. Однако и эти операции прибыли не принесли, а в 1718-м, несмотря на окончательную победу Англии в войне, суда компании и ее зарубежные активы были арестованы Испанией. Таким образом, прогорела торговля и живым, и неживым товаром[18].
Но мир сделал свое дело – экономика страны в целом стала бурно развиваться. Богатство Англии тех времен происходило из двух основных источников – обширных земельных угодий, которые кормили население численностью немногим более 5 млн человек, и торговли с Азией и Африкой. И аристократию, и купцов охватил дух предпринимательства. Инвестиции шли в строительство, добычу угля и меди, инфраструктуру (водоснабжение), морской транспорт. Некоторые аристократы женили своих сыновей или выдавали замуж дочерей за богатых купцов, другие сколотили состояния на государственных должностях.
В 1714 году Роберт Харли, один из авторов идеи создания «Компании Южных морей», был снят со своего государственного поста. А в 1715-м ему пришлось уйти и с должности председателя совета директоров компании. Джон Блант обратил эти перемены к своей выгоде. Занять освободившуюся почетную должность он предложил самому принцу Уэльскому – сыну правящего короля Георга I. Тот легко согласился, ибо этот пост сулил немалые деньги, а расходы на образ жизни, достойный особ королевской крови, были тогда весьма высоки. В этом же году в честь принца Уэльского было начато строительство нового корабля под названием The Royal Prince («Королевский принц»).
Заключение мира в 1713 году способствовало буму на фондовом рынке. В начале 1717-го котировки акций достигли в среднем 120% номинала. Правительство пришло к мнению, что настало время избавиться от части высокопроцентного, но неликвидного долга, конвертировав его в низкопроцентный, но высоколиквидный долг. В том же году была проведена конвертация отдельных выпусков – лотерейных займов 1711–1712 годов и погашаемых аннуитетов