так же медленно и четко ответил Скворцов. – Нам обещан свободный проезд.
– Нельзя, – коротко ответил голован.
Нет уж, подумал я, так у нас не пойдет. Мне нужно добраться до Колдуна, и я до него доберусь, хоть бы все местные упыри повыбирались из своих подземелий. Жаль только, что Лева Абалкин не успел проверить, только ли собачек могут они покорять и убивать силой духа. Или успел? Впрочем…
– Меня зовут Максим Каммерер. У вас есть нуль-передатчик, – я не спрашивал, а утверждал, памятуя недавний опыт общения со Щекном. – Вы свяжетесь с Миссией народа голованов на Земле и скажете переводчику Миссии Щекну-Итрчу, что я, Максим Каммерер, нахожусь здесь по делу Льва Абалкина. Пусть он скажет свое слово.
Всю тираду я выдал на силингве. Чего уж там.
Наш собеседник мгновенно сменил стойку – присел сразу на все четыре лапы, выгнул спину и медленно покрутил головой, глядя то на меня, то на Скворцова. И через несколько томительных мгновений произнес, вернее – проворчал:
– Ждите здесь…
Поселок мутантов являл собой жалкое зрелище: три или четыре десятка убогих домишек, несомненно возведенных на средства Экологического комитета, крошечный пятачок центральной площади, такие же крошечные, отвоеванные у леса поля-огороды. Сколько же их осталось? Сотня? Две? Похоже, что высыпали нас встречать все, кроме самых ленивых. Федю здесь знали, а вот меня разглядывали с опаской. Скворцов изложил суть вопроса, мол, приехал к Колдуну старый знакомый – повидаться. Из толпы выдвинулся дряхлый старец – двумя руками он тяжело опирался о внушительный посох, а свободная, нелепо и бессмысленно торчавшая откуда-то из области правой лопатки, непрестанно шевелила корявыми пальцами, словно перебирала невидимые четки. Старец резонно возразил, что Колдун, он сам решает, кого ему видеть, а кого – нет, и поскольку все знает наперед, то, ежели бы, к примеру, хотел бы своего знакомца повидать, так непременно или сам явился б или бы позвал. А раз не явился и не позвал, значит, не надо ему этого… А проводить сами они никак не могут, потому что против воли Колдуна им совсем нельзя. Колдун дичь приманивает, Колдун урожай дает и непогоду отводит. Вот давеча, скажем, без дождя никак было… И все в таком же роде.
Кто-то подергал меня за рукав. Я обернулся. Лысая женщина, глаза-щелки, руки и лицо в страшных пятнах, короткие, чудовищно кривые ноги…
– Я помню тебя, – сказала женщина, и я вздрогнул, потому что голос у нее оказался чистым и ясным и разительно контрастировал с жутковатой внешностью… – Я маленькая была, мы еще в Городе жили, а ты приехал на такой же железной машине. С другом приехал, он хороший был, цацку вот подарил.
Женщина показала раскрытую ладонь с лежащей на ней свистулькой из автоматной гильзы, и я вспомнил. Девочка Танга. Умненькая.
– А ты снова приехал, чтобы звать нас воевать? – спросила она. – Тогда уезжай, нам тут хорошо.
– Послушай, Танга, – я наконец разлепил пересохшие губы, – никуда воевать я вас не зову. Мне к Колдуну надо. Очень.
Она