ведьма, Вельямир даже хруст ее костей столетних услыхал. Шарканье босых ног. Глаза желтые совсем рядом полыхают, завораживая.
– Настает час, князь. С добрыми вестями я пришла.
Прошамкала ведьма сии слова беззубым ртом и умолкла. Но и Вельямир молчал, слушал.
– Скоро. Очень скоро леса сии возрадуются приходу царя истинного. Уже идет он, уже слышна его поступь. Скоро хлынут на поля ваши его черные воины и польется рекой кровь врагов твоих. Радуйся князь!
Еще ближе подобралась ведьма, к самому уху прильнула губами дряблыми, обвисшими. Вельямир ее дыханье зловонное чует – плесенью и поганками несет от Морионы.
– Вячеслав будет тебя в ополчение звать в Солнцеград – не ходи. Там отшельники обреченные. Смерть найдет их всех. А тебе, как придут сюда воины царя черного из земель далеких, быть местным владыкой. Коли поможешь, как ранее, все в свою власть получишь. Владей всей землей славянской, рабами полной. Твори, что возжелаешь!
Тут уж Вельямир глазами загорелся. Видел он себя уже Руси обширной владетелем, жившим в тереме Солнцеградском. А Князь великий Вячеслав у стола его с яствами прислуживал, сапоги его грязные языком вылизывал, за объедки с псами да нищими дрался. Вельямир же пинал его когда вздумается то в бок, то в шею, а то в глаз сапогом своим красным, приговаривая «Я Теперь Руси хозяин, я владетель». Богатыри Вячеславовы все в колодках сидят в темнице глубокой Солнцеградской, цепями прикованные. Дожидаются забавы любимой Вельямира – медвежьей охоты. Это когда медведя голодного в темницу запускают, а людям оружья не дают. Очень уж любил Вельямир эту забаву. Закрыл глаза князь, заволновался. Всем телом задрожал.
– Передай царю, черных земель хозяину, будет ему помощь от меня, ежели не врешь ты, старая.
Сверкнули глаза желтые ведьминские.
– Не забывайся, человечина! А то враз пнем придорожным станешь.
– Ты не стращай меня, ведьма. – оборвал ее Вельямир, – а что молвил – передай, я слово сдержу. Ненавижу я Вячеслава пуще всех. Сам хочу быть князем Великим.
Ничего не ответила ведьма, только вспыхнул костер ярчайший посреди горенки, да потух сразу. Будто уголья на полу осталися тлеть.
– Жди. – раздалось.
А спустя мгновение услыхал Вячеслав над теремом своим смех гулкий, раскатистый, сосны да ели закачавший. Только стихло все быстро потом.
На следующий день велел князь разыграть действо свадебное. Афоня сватов своих заслал к нему прямо в терем, ибо не было у Акулины ни отца ни матери в Киневе чтобы выдать ее замуж – Вельямир заменил их своевольно. Настоящие же родители Акулины в огне жарком сгорели, что велел князь в деревне разжечь, гневаясь. Приехали сваты к обеду на телеге широкой резной тройкой лошадей запряженной. Были то холопы Афонины – Стенька и Егорша. Оба с утра лыка не вязали и на ногах еле стоять могли, покачиваясь. Привезли они князю дары богатые: телега до самого верху мехами ценными была уложена. Песен, которые полагается,