Игорь Губерман

Гарики на каждый день


Скачать книгу

понял вдруг, что правильно живу,

      что чист и, слава Богу, небездарен,

      по чувству, что во сне и наяву

      за все, что происходит, благодарен.

* * *

      Это счастье – дворец возводить на песке,

      не бояться тюрьмы и сумы,

      предаваться любви, отдаваться тоске,

      пировать в эпицентре чумы.

* * *

      Мой разум честно сердцу служит,

      всегда шепча, что повезло,

      что все могло намного хуже,

      еще херовей быть могло.

* * *

      Живу, ни во что без остатка не веря,

      палю, не жалея, шальную свечу,

      молчу о находке, молчу о потере,

      а пуще всего о надежде молчу.

* * *

      Клянусь компотом детства моего

      и старческими грелками клянусь,

      что я не испугаюсь ничего,

      случайно если истины коснусь.

* * *

      Что расти с какого-то момента

      мы перестаем – большая жалость:

      мне, возможно, два лишь сантиметра

      до благоразумия осталось.

* * *

      В жизненной коллизии любой

      жалостью не суживая веки,

      трудно, наблюдая за собой,

      думать хорошо о человеке.

* * *

      Я не верю вранью отпетому

      о просвете во мраке мглистом.

      Я отчаялся. И поэтому

      стал отчаянным оптимистом.

* * *

      На всех перепутьях, что пройдены,

      держали, желая мне счастья,

      стальные объятия родины

      и шею мою, и запястья.

* * *

      На дереве своей генеалогии

      характер мой отыскивая в предках,

      догадываюсь грустно я, что многие

      качаются в петле на этих ветках.

* * *

      Склонен до всего коснуться глазом

      разум неглубокий мой, но дошлый,

      разве что в политику ни разу

      я не влазил глубже, чем подошвой.

* * *

      Во всем со всеми наравне,

      как капелька в росе,

      в одном лишь был иной, чем все, —

      я жить не мог в гавне.

* * *

      Любому жребий царственный возможен,

      достаточна лишь смелость вжиться в роль,

      где уничтожен – лучше, чем ничтожен,

      унижен – как низложенный король.

* * *

      За то, что смех во мне преобладает

      над разумом средь жизненных баталий,

      фортуна меня щедро награждает

      обратной стороной своих медалей.

* * *

      Замкнуто, светло и беспечально

      я витаю в собственном дыму;

      общей цепью скованный случайно,

      лишь сосед я веку своему.

* * *

      В этом странном окаянстве —

      как живу я? Чем дышу?

      Шум и хам царят в пространстве,

      шумный хам и хамский шум.

* * *

      Когда-нибудь я стану знаменит,

      по мне окрестят марку папирос,

      и выяснит лингвист-антисемит,

      что был я прибалтийский эскимос.

* * *

      В эту жизнь я пришел не затем,

      чтобы въехать в сенат на коне,

      я доволен сполна уже тем,

      что никто не завидует мне.

* * *

      Отнюдь я не был манекен,

      однако не был и в балете;

      я тот никто,