вас. Немного врасплох, но ничего, ничего…
Вошел римлянин. Это был человек средних лет, мужественного облика, в светлых одеждах.
– Это его брат, это – мать, это – ее сестра… Познакомьтесь: это наш гость из Рима.
– Благодарю вас за то, что вы согласились меня принять. Прошу прощения, что я явился к вам в такой момент.
– Виновата, вы случайно не слышали, что там? – спросила Мария римлянина.
– В общем, все это потом, Мария, потом, – сказал старший брат. И, обращаясь к римлянину, продолжал: – Вот это был, по существу, Его уголок. Здесь полка, которую Он собственноручно выпилил. Довольно интересный узор, несколько национальный, может быть… На чердаке сохранилась кроватка, в которой Он спал в детстве, можно подняться, посмотреть.
– Не суетись, – сказала Мария.
– В чем дело? Что опять не так?
– Ты забыла, наш гость – римлянин. Почему же не посуетиться перед ним? – сказала сестра.
– Я, кажется, просил.
– Ничего, это естественно. Но если бы вы меня узнали поближе, ваша неприязнь, надеюсь, уменьшилась бы, – сказал римлянин.
– Не люблю об этом рассуждать, но мне непонятно вот это оголтелое неприятие всего чужеземного.
– Особенно римского, – съязвила сестра.
– Рим – это Рим.
– А весь остальной мир создан для его удовольствия.
– Я просил…
– А половина римских императоров были негодяи! И у каждого руки по локоть в крови!
– Если тебе жизнь не дорога – продолжай.
– Быть осужденной за учение Иисуса – для меня только радость. «Вас будут ненавидеть! За одно только имя мое!» Вот что Он сказал!
– А я тебе другие слова Его напомню: «Всякая власть – от кого она? От Бога!»
– Не говорил Он этого! Ты сейчас придумал! Теперь начнут придумывать, потому что Он уже никому не может ответить!
– Ваша сестра, Мария, мне кажется ближе к истине, – сказал римлянин.
– Всякая власть в какой-то мере зло.
– Приятно слышать.
– Владычество Рима – тяжелое бремя, я понимаю вас. Римлянам смешно рассчитывать на любовь порабощенной страны. Однако всякая ненависть, в том числе и к властям, – тоже зло. И в свою очередь порождает ненависть. Разве не так?
– Интересная мысль! – сказал старший брат.
– Вы знаете, сейчас это кажется невероятным, но может случиться, что последователи вашего брата когда-нибудь обретут власть и так же будут преследовать и казнить тех, кто мыслит иначе.
– Как вы можете это говорить! – возмутилась Мария.
– Тихо, Мария, – проговорил старший брат.
– Простите, это так, разврат ума. Счастлив, что познакомился с вами, – сказал римлянин. И, обращаясь к сестре, продолжал: – Сохраню самое искреннее уважение. Но с другими не советую говорить так откровенно.
– Вы правы, сейчас надо молчать. Хотя Иисус ничего плохого не хотел. Он хорошего хотел, одного хорошего, – сказала Мария.
– Но ведь никто не спорит! Все, собственно, ясно, – миролюбиво сказал старший брат.
– Вы, наверное, много