госпожа, что именно к этому времени мой господин нацелился на королевский трон – я имею в виду принцессу, которую он собирался спасти и жениться на ней.
– На ком это он там жениться собирался? – вскинулась Альдонса.
– В том-то и дело, что не собирался он жениться, у него и в мыслях этого не было! Но я-то, грешным делом, рассчитывал, что коль скоро это сбудется, то он и меня женит. Потому что я к этому времени уже овдовею – и сосватает мне какую-нибудь знатную даму. Вот какие чудовищные мысли бороздили мою голову! И потому я ему наврал, что видел вас. И будто вы просеивали зерно. И потому я не передал вам его любовное письмо. И все это я говорю, чтобы вы поняли, какой я негодяй и чего я стою.
– Так что он там – женился, нет?
– Как же он мог жениться, если владычицей его души была Дульсинея! Когда же я из-за своей гнусности не стал разыскивать Дульсинею и вернулся ни с чем – господин принялся меня расспрашивать: «Вот вручил ты письмо. Чем была в это время занята царица красоты? Вернее всего, низала жемчуг?» – «Никак нет, – сказал я, – она просеивала зерно у себя во дворе».
– Почему же ты так сказал?
– Я иной раз потешался над своим господином. А зачем – не знаю… Тогда он спрашивает: «Что же она сказала, когда прочитала мое письмо?» – «Она, мол, сказала, что страх как хочет с вами повидаться».
– Ну, братец, вы такие петли мечете, что вас трудно понять. Если она ничего этого не говорила, зачем же вы это говорите? – возмутился отец.
– Я говорю не то, что было, а только то, что я говорил.
– А раз говорил, так и говори до конца: когда ты сказал, что я зову его прийти, – что он тебе на это сказал? – спросила Альдонса.
– Вот она и созналась! Все слышали? Значит, ты все-таки звала его прийти? – торжествовал жених.
– Да ведь сказано тебе, что он наврал? – вступился отец.
– Что он наврал?
– Все наврал!
– Так, может быть, и то наврал, что все наврал?
– Почему же, Санчо, твой Дон Кихот и на этот раз не пришел ко мне, когда я сама его позвала? – спросила Альдонса.
– Да потому, что по законам рыцарства он сначала должен был выполнить свое обещание и спасти принцессу от великанов! А потом уж думать об удовольствиях! Разве не так?
– Не знаю ваших дел. А кто она была, эта принцесса, о которой вы все время тут толкуете?
– Эта сеньора, которая выдавала себя за принцессу, оказалась такая же принцесса, как моя супруга Тереса.
– Любопытно было бы услышать, с какими дамами еще был знаком ваш господин.
– Еще в него была влюблена девица Альтидисора.
– Тоже принцесса?
– Это была горничная, но ей едва стукнуло пятнадцать лет. Самая здоровая девушка во всем замке. Но при виде Дон Кихота ей сразу становилось дурно, и подругам приходилось расшнуровывать ей корсет.
– Мы корсетов не носим, у нас и так все в порядке. Так что же там с ней стряслось?
– Она пела ему под лютню и молила Бога, чтобы Дульсинея так и не вышла из-под волшебных чар и чтоб он не насладился и не взошел с нею на брачное ложе.
– Дура стоеросовая. Дворцовая подметалка.
– Теперь