оробела и отступила к стене. Он же стоял перед нею, ухватив ее за рукав и как бы в поклоне подавшись вперед.
Кто-то засмеялся, женщина подумала, что над нею, и сказала тоже громче, чем нужно:
– Что вам надо, пустите!
Она вырвала руку и ушла.
Фокусник еще некоторое время стоял, улыбаясь и подавшись вперед, потом повернулся и пошел вслед за ней. На лестнице он ее догнал.
– Простите, пожалуйста, я прошу у вас прощения.
– Не надо, – остановилась женщина, – зачем это?
– Я виноват, я не думал вас обидеть. Хотите, я при всех перед вами извинюсь?
– Наверно, вы просто пошутили…
– Я пошутил, просто пошутил, – обрадовался фокусник.
– А я вас не поняла. Значит, я сама и виновата, так?
– Так!
– Значит, это я должна перед вами извиняться?
Она уже и сама шутила. И это было так хорошо, что фокусник наклонился и поцеловал ей руку.
Тут он увидел заведующего отделом Рассомахина. Это был спокойный, добродушный человек. Все уважали его и даже любили, и это ему нравилось.
– В чем дело? – напал на него фокусник. – Одни не знают, куда деваться от выступлений, а другим норму не дают выполнить. Любимчики и постылые у нас появились.
– Только не обобщай, – добродушно сказал Рассомахин. – О ком ты говоришь конкретно?
– О себе я говорю конкретно, о себе!
– Так поговори с администраторами, это от меня не зависит. Раз к тебе так относятся люди – значит, чем-то заслужил.
– Не прикидывайся, все от тебя зависит, все! – крикнул фокусник ему вслед.
Только тут он заметил, что несколькими ступеньками ниже стоит его дочь. Она знала, что отцу будет неловко перед нею за эту сцену, и поэтому смотрела виновато.
– Нечего меня встречать, – покраснел он, – я не ребенок.
– Я с работы, зашла по дороге, – сказала дочь.
Фокусник побежал по лестнице, дочь заторопилась вслед.
Внизу их догнал Миша Тиунов, тоже фокусник. Он шел рядом, сочувствуя, и, как всегда, смущенно улыбался.
– Потому что они мне надоели, – сказал фокусник. – У меня от них глаз заболел.
– Да сходи ты к Рассомахину, – посоветовал Миша. – Поговори с ним по-хорошему, и он в твоих руках, он все для тебя сделает.
– Никогда в жизни.
– Ну и дурак. Твоя беда в том, что у тебя сто кнопок и каждая подключена к главному мотору. Надо вяло реагировать на конфликты. Стой себе, язык на плечо…
Фокусник оглянулся на дочь, которая шла чуть позади.
– Он хочет, чтобы я ему ласково улыбался, и тогда он будет давать мне работу. А я хочу вести себя соответственно своему настроению.
– А если у тебя настроение на всех бросаться, что же, они должны страдать? – улыбнулся приятель.
– Потому что они меня до этого довели!
– Да кто они-то?
– Все!
2
Молодой следователь, светя фонариком, осматривал железную дверь полуподвального склада при винном магазине. Его сопровождали две дворничихи и директор магазина, черный, восточный человек.
– Повреждения