весело прогугукал, а мать с отчимом ее в четыре руки еще пожомкали. «Шалаву» и «тунеядку» она привычно проглотила, но когда тронули святое, ее рисунки, Маша не сдержалась, выплеснула воду матери в лицо. И сама испугалась. До темноты она просидела у себя в комнатке, каждую минуту ожидая, что сейчас начнут ломать дверь. Но было тихо, и от этой тишины язык прилипал к нёбу. Улучив наконец момент, когда ее тюремщица куда-то вышла, Маша отважилась на рискованный побег.
Пересидеть грозу она решила у подруги. Металлическая дверь – раз. Рядом вокзал – два. И вообще. Несмотря на кукольные ресницы и несколько дебильную томность, Настя, имевшая в своем послужном списке мужа, выселенного из его же квартиры, хорошо оплачиваемую фиктивную работу и пару подпольных абортов, безусловно, заслуживала доверия. Относившаяся к разряду людей, которым собственные шутки никогда не надоедают, Настя встречала младшую подружку одним и тем же веселым вопросом: «Ну?» В смысле – потеряла? В смысле – невинность? Но тут было явно не до шуток. Похоронные настроения быстро развеяли вино и два «косяка», после чего Маша начала ловить летавший по квартире тополиный пух.
– Так! – Настя потянулась к телефону. – Звоним Витьку!
– Витьку? – переспросила порхающая сильфида.
– Он над ней начальник?
– Начальник, – вторила ей Маша.
– Вот! Все будет сделано в лучшем виде, я понятно объясняю?
– Понятно!
Привыкшая действовать решительно, Настя позвонила капитану милиции Оноприенко и в энергичных выражениях обрисовала проблему. Несмотря на некоторую путаницу в местоимениях, капитан с ходу разобрался, где мать, где дочь, и по-военному оперативно взялся за дело, для чего лично прибыл с бутылкой «Старки». Проблема оказалась серьезнее, чем думал Оноприенко, и поэтому пришлось сходить за второй бутылкой. Потом, и это было логично, Маша уснула прямо в кухне, а Настя с капитаном ушли бодрствовать в спальню. Где-то около полуночи они девушку разбудили, и капитан, много чего успевший за этот вечер (в том числе сделать предложение директору турфирмы «Крылья Родины»), вызвался проводить Машу домой. Вопрос о судьбе блудной дочери, кажется, был решен.
Ночь стояла теплая. Запоздалая сирень пенилась, как французский шампунь. Капитан выругался. Он совсем забыл об одном неотложном деле. Стал ловить машину, тормознула «восьмерка». Оноприенко показал водителю милицейские «корочки»: «Вот девушка, вот адрес. Вопросы есть?» Посадил Машу рядом с шофером и на прощанье махнул рукой. Когда машина отъехала, с заднего сиденья спросили: «Есть вопрос: вы правда девушка?» Шофер захохотал как ненормальный.
Через минуту Маша вырубилась, а когда очнулась, то увидела за окном зеленую полосу отчуждения. Она тупо уставилась на спидометр: 120. «А куда мы едем?» В ее голосе было скорее удивление, чем страх. «Домой», – весело сказал шофер. Маша задумалась. Потом, что-то смутно припоминая, обернулась. Амбал на заднем сиденье спал, широко открыв рот. Маша стала смотреть вперед в надежде разобрать какой-нибудь указатель.