она.
– То-то, я смотрю, ваших статей давно не видно. Выгнали или сами ушли?
– Ушла.
– Что так? Обладаете прекрасным слогом и вроде в фаворе находились, первые полосы… Конфликт с начальством?
Он чем-то неуловимо напоминал Познера – возрастом, манерой держаться, лицом, морщинами и непростым, мудрым взглядом.
– Все вместе, – чистосердечила Ленка. – И с начальством, и с собой.
Он посмотрел долгим проницательным взглядом и вдруг улыбнулся открытой, щедрой улыбкой.
– Идите, Елена, я просмотрю материал, по возможности быстро.
А в два часа ночи он позвонил.
Ленка, спросонья не понимая, что звонит и, главное, где, долго искала тренькающую трубку, одновременно предпринимая попытки открыть глаза.
– Да! – наконец удалось ей ответить.
– Это Забарин! – по-деловому представился он.
– Какой Забарин? – только не возмутилась она.
Он рассмеялся легким, приятным смехом.
– Спите?
– О господи! – начала соображать Лена. – Николай Васильевич?
– Да уж, не Гоголь, трудно узнать! – пошутил он и резко перешел на серьезный тон: – Рукопись вашу я прочитал. Увлекательнейшее чтение, прям детектив!
И пойди разбери, пожурил или похвалил? Ленка с перепугу не поняла.
– Напечатаем всю, серией статей с продолжением. Завтра в девять утра у меня в кабинете обговорим детали. Все. Спите!
В девять утра стоило ей постучаться к нему в дверь и войти, как Николай Васильевич уже руководил:
– По российским просторам-то за свой счет моталась? – без предисловий и сразу на «ты».
– За свой, – робко села напротив него за стол Лена.
– Ладно, оформим задним числом твое нештатное сотрудничество, какую-то часть денег компенсируем. Все не получится, уж извини. Возьму тебя в штат. Оклад хороший дам.
Елена Алексеевна Невельская, в недавнем прошлом ушлая журналистка острых социальных и криминальных тем, рот открыла от удивления – чудеса!
– Давай, Лена, почивать на лаврах некогда и неуютно, скажу я тебе, двигай дальше! Пока твои изыскания несколько месяцев будут печататься, принимайся за дальнейшее, более позднее, развитие мебели в России, мастеров и так далее. Это интересно.
– Да… – проблеяла она, – я как раз об этом думала.
– Что думать! Иди работай! Ксения Андреевна, мой секретарь, тебе все объяснит, со всеми познакомит. Трудиться, Невельская, трудиться! Я начальник строгий!
Никакой он был не строгий, а самый что ни на есть замечательный начальник в мире. И человек, и журналист-писатель. Его обожали все подчиненные, хотя порой он мог жестко раздавать нагоняи, требовать, особо не церемонясь.
У них с Леной сразу сложились глубоко уважительные отношения и какая-то даже отцовски-дочерняя любовь. Просто повезло необыкновенно, считала Лена, а Николай Васильевич, который не Гоголь, отмахивался и сыпал афоризмами:
– Кто работает, тому и везет! А расслабляться, Елена,