«Памятника»: «И долго буду тем любезен я народу…»? Чем любезен и какому народу? Случайно, не чеченскому?
Эта великая традиция умерла не сразу. Ее хранили те немногие, кто, несмотря на весь риск, противостоял тиранам и в одиночку добивался невероятных триумфов. В числе последних были победитель Брежнева Александр Солженицын и Иосиф Бродский, который незадолго до смерти возвысил голос против палачей Милошевича в Боснии. Владимир Набоков, этот гордый житель хрустальной башни, до последнего дыхания обличал деспотизм и ненависть.
Традиции русской интеллигенции достались ее советским потомкам в результате ограбления – репутация с чужого плеча была дарована своим воспитанникам советской властью, которая тем громче рассыпалась в похвалах, чем усерднее истребляла прежних и воспитывала себе новых, людей великого самомнения, скромного таланта и гибкой совести. Кто же в таком случае их нынешние наследники?
Несколько российских кинематографистов подписали полный раболепия и ненависти ответ на письмо западных интеллигентов в защиту чеченцев. Ненависть производит впечатление вполне искренней, но раболепию я бы на месте российского правительства верил не очень. Просто кинематографисты – самые жадные из всех служителей муз, уж такое у них искусство. Российские мастера экрана презирают Голливуд, потому что в Голливуде деньги зарабатывают, как какой-нибудь слесарь. Истинному художнику деньги проще отобрать у нищих, а поскольку это – компетенция правительства с его налоговой полицией, правительству надо стараться нравиться. Когда Алексей Герман завершит многолетние съемки очередного шедевра, он, возможно, вновь примет меры, чтобы не допустить его в прокат, потому что неумытая масса не поймет. Все равно заплачено вперед – теперь уже взаимно.
На московском конгрессе ПЕН-клуба лауреат Нобелевской премии Гюнтер Грасс выступил против военных преступлений в Чечне. Такой изгиб в повестке дня понравился не всем – в частности, один писатель в знак протеста покинул помещение, а затем по телевидению изложил собственную теорию нравственности: преступления допустимы, если служат целям справедливой острастки. Другой писатель рекомендовал вернуть дискуссию в русло литературы. Человек он вполне эрудированный и хорошо знает, что правозащитные вопросы всегда были в центре внимания как ПЕН-клуба, так и западной творческой интеллигенции. ПЕН-клуб, в конце концов, не Союз писателей, он никогда не занимался типичными образами в типичных обстоятельствах. Тем не менее он счел нелишним выступить со своей репликой в понятном расчете, что где нужно – услышат и когда нужно – вспомнят. Малым усилием, почти что неприметным жестом, можно порой добиться очень многого.
Сегодняшний судебный процесс я, если кто-нибудь еще помнит, учинил по делу Рильке, и пора вернуться к сути этого дела. Хотя суд получается строгим, с обвинительным заключением возможны некоторые трудности. Масштабы такого таланта неминуемо выносят нас за пределы обыденного