– кулич и крашеные яйца.
Навстречу по асфальтовой трассе движется военная колонна: среди ясного дня горят фары БРДМов – бронированных разведывательных дозорных машин, – советских джипов УАЗов, армейских грузовиков с брезентовыми прямоугольниками-навесами для людей наверху, с полевыми кухнями на прицепе… В квадратике-окошке первой бронемашины мелькает лицо солдата-водителя…
…Внутри передового БРДМа, под лобовым окошком, – сухой паек: пара буханок хлеба, большая жестяная банка тушенки, покрытая толстым неровным слоем светло-коричневой смазки и кое-как обернутая бумагой – грубой и серой, рядом несколько банок поменьше – «Хамса в томатном соусе».
Навстречу движется колонна автобусов ЛАЗов: один за другим без конца-края наполненные людьми – мужчинами, женщинами, детьми…
…Автобус и передовой БРДМ встречаются – колонны, как поезда, с шумом несутся одна мимо другой: первая – подальше от последствий взрыва, вторая – как можно ближе: в эпицентр…
За мелькающими колоннами – на обочине стоит молодая женщина в домашнем халатике, рядом – мужчина в спортивных брюках и домашних тапочках на босую ногу. Женщина держит за руку ребенка, муж – эмалированный детский горшок… Это все. Больше у них ничего нет.
Мужчина поднимает руку, голосует – снова и снова просит подвезти. Автобусы проносятся, не останавливаясь, – их тени мелькают по женщине, по мужчине, по ребенку…
Город Припять эвакуировали одной колонной. В ней было 1100 автобусов. Она растянулась по трассе на тридцать километров.
Пыль. Цветут сады у дороги.
Огромное тусклое и низкое помещение. Влажный пар висит туманом. До самого потолка – белая блестящая плитка на стенах. Пол из красного кафеля, с множеством заплат из желтого кафеля и серых цементных «пломб», с выбоинами – незаделанными плоскими ямками.
Это баня. Здесь моются эвакуированные женщины, мужчины, дети… ВСЕ ВМЕСТЕ!!!
Никому ни до чего дела нет: все мылятся, моются, трут себя, своих детей – отмыться, немедленно, как можно быстрее отмыться![4]
…В предбаннике на пол падают остриженные волосы – русые, черные, седые… Детские кудрявые… Куча разноцветных волос на полу.
Мужчина отчаянно трет мылом остриженную наголо голову. Идет под душ… К выходу, к «звенелке»… Она звенит. Он возвращается, мылится снова…
Оксана, завернувшись полностью в свою длинную распущенную каштановую косу, тоже подходит к «звенелке». Противный электрический зуммер…
Грубым коричневым бруском мыла Оксана трет шелковистые каштановые волосы… Подходит опять к «звенелке» – металлическому контуру в форме дверного проема, – вся завернувшись в свою косу. Два дозиметриста-медика в белых халатах стоят с «чистой» его стороны. Загорается красная лампа, пронзительно взвывает звук зуммера…
ПОЖИЛОЙ ДОЗИМЕТРИСТ: Состригай косу, дочка. Говорил же тебе сразу…
Оксана упорно трет длинные волосы бруском мыла…
Красное мигание, мерзкий звук зуммера…
Низенькая широкая скамейка-столик из серой мраморной крошки. Оксана