большинство которого даже уменьшило свои хозяйства по сравнению с 1980-ми и отвечало, что жить стало хуже, следы алкогольного вырождения, заметные в лицах людей и даже детских лицах, – все это производило в поселке Нижняя Коса удручающее впечатление.
Поэтому дальше, на периферию района мы поехали с очень тяжелым сердцем. Действительно, вид заброшенных домов и полувымерших деревень по мере продвижения на север, кстати, по новой и относительно приличной, хотя и грунтовой, дороге наше тяжелое впечатление только усугублял. Но что-то неуловимо стало меняться и в облике оставшихся домов, и в количестве гуляющего по улицам скота. Порошевский совхоз, хотя и числится номинально «в живых», фактически перестал работать, как только кончился поток даровых денег. Однако ожидаемой трагедии мы не увидели. Глава сельсовета, которым стал бывший директор совхоза, объяснил нам, что, когда стало ясно, что совхоз не выживет, скот раздали по домам (не успев вырезать), а организационный центр территории вместо совхоза перевели в сельсовет. Туда же приписали и совхозную технику, которую теперь по очереди дают людям для вспашки огородов и заготовки сена. Все колхозные поля заброшены, кроме тех, которые жители используют в качестве собственных сенокосов. Причем использование это всячески приветствуется – как противодействие зарастанию лесом. Никто формально землю никак не делил, но все знают свою делянку. Пустующей земли – вдоволь, а все споры решаются через сельсовет.
Кроме того, многие здесь имеют лошадей. Достаточно сказать, что в селе Порошево на 44 хозяйства приходится 23 лошади, 47 коров и 57 овец, в селе Несоли на 18 хозяйств – 13 лошадей, 13 коров и 44 овцы и т. д. Здесь даже есть фермеры. Но подавляющее большинство живет только личным подсобным хозяйством, сдавая мясо частным перекупщикам, которые уже знают это село и регулярно сюда наезжают. Здесь тоже много алкоголиков. Но в своем хозяйстве они как-то управляются, кроме уж самых безнадежных, – возможно потому, что село слишком удалено и не лежит на путях березниковских барыг. Преобладает здесь русское население, причем даже более молодое и трудоспособное, чем рядом с райцентром, так как отсюда меньше уезжали. Именно удаленность и полная изолированность вплоть до последних лет, когда провели дорогу, способствовали консервации крестьянских хозяйств, которые оказались жизнеспособны даже без помощи рухнувшего совхоза.
Но главное, отчего местное население имеет реальные, «живые» деньги, – сбор и продажа грибов и ягод. Это действительно немалые по местным меркам заработки. Только на белых грибах можно получить за сезон несколько тысяч рублей, плюс изобилие клюквы на другом, болотистом берегу Камы. Строительство дороги включило этот район с лесами, изобилующими белыми грибами, в сложную разветвленную сеть скупки даров леса. Благодаря активности населения бывший сельско– и лесохозяйственный район превратился в район товарного грибного и ягодного хозяйства. Такие районы формируются теперь в транспортно доступных местах по всей северной окраине России.