армии, состоявшие как из танковых, так и из пехотных соединений. Средством передвижения для последних должен был стать автотранспорт армейского подчинения – как и планировалось теоретиками середины 30-х годов.
Все неудачи или неполные успехи танковых армий формирования 1942 года были с лихвой искуплены действиями 3-й танковой армии в январе-феврале 1943 года. Пройдя за полтора месяца около 300 километров, 60-тысячная армия в ходе трех последовательных операций захватила 100 тысяч одних только пленных. Потери армии также оказались весьма высоки – безвозвратно было потеряно 300 танков и около 15 тысяч человек (четверть от первоначального состава армии и порядка 20 % от всех прошедших через нее людей). Однако эти потери не шли ни в какое сравнение с масштабами достигнутых успехов: до сих пор ни одна советская армия не достигала подобных результатов, и даже победа под Сталинградом стала результатом совместной деятельности нескольких фронтов. Более того, чтобы остановить 3-ю танковую армию и отбросить ее из района Харькова, немцам пришлось ввести в бой 2-й танковый корпус СС – элитное соединение, превосходящее ее по всем параметрам, включая количество танков и численность личного состава.
Летом 1943 года советские танковые армии в соответствии с полученным опытом были переформированы по новым штатам, обеспечивающим еще более высокую подвижность. Теперь они стали практически полным аналогом немецких моторизованных (танковых) корпусов. Аналогов немецких танковых групп (танковых армий) советское командование не формировало – отчасти все из-за той же нехватки автотранспорта, отчасти потому, что осознавало трудности с управлением столь сложными войсковыми объединениями. Иногда помимо танковых армий отдельные фронты формировали подвижные или конно-механизированные группы, состоявшие из нескольких танковых или механизированных корпусов, усиленных пехотными и кавалерийскими соединениями.
В целом советский вариант блицкрига отличался от немецкого более упрощенной структурой подвижных объединений, меньшим количеством артиллерии в подвижных войсках и в целом гораздо меньшей их автономностью. В то же время недостаток артиллерии отчасти компенсировался ударной мощью танков, а сравнительно малая автономность – заметно более высокой подвижностью в оперативной глубине вражеской обороны. В результате там, где немецкий танковый корпус оказывался скован пуповиной «панцерштрассе», советская танковая армия получала гораздо большую свободу действий, пусть и на заметно меньший период. Более того, советскому варианту «блицкрига» оказалось гораздо труднее противостоять – именно из-за сокращения разрыва между флангами танковой группировки и наступающих за ней пехотных соединений, а также из-за отсутствия чрезмерно длинных и крайне уязвимых коммуникаций.
Конечно, при этом глубина наступательных операций Красной Армии оказывалась заметно меньше, чем у вермахта в эпоху «Барбароссы», а их результат выглядел гораздо