исходе для союзников, оказавшихся в трудном положении. А потому прусская армия тут же пополнилась вернувшимися в свое Отечество пленниками герцога Ришелье. Фридрих II находил, что данное другому государю слово можно и не исполнять… Это было в нормах его морали.
И в конце лета наметилась определенная выгода для него. Фридрих II не замедлил этим воспользоваться, направив все свои немалые усилия на разгром имперской армии, соединившейся с французами для совместных действий. Союзники вошли в Саксонию и собирались напасть на пруссаков. С другой стороны накапливали силы австрийцы под командой опытного графа Дауна. С севера, из Померании, в Пруссию вошли осторожные и неторопливые шведы.
Фридрих II попробовал атаковать австрийцев, но попытки оказались тщетными: граф Даун внимательно следил за всеми его маневрами и предупреждал его возможные атаки. И тогда прусский король, почувствовав главную опасность, обратил все свое внимание на имперскую армию, которая вместе с французами вполне могла отобрать у него Саксонию. Фридрих II решил маневрировать, не показывая своих истинных намерений. Он оставил главную армию во главе с принцем Бевернским и знаменитым генералом Винтерфельдом, у которого многому научился, против Дауна, а сам с незначительным деташаментом устремился в Саксонию.
Винтерфельд погиб в первом же сражении, а принц Бевернский растерялся. Австрийцы осадили крепость Швейдниц, а генерал Гаддик с небольшим отрядом 5 октября захватил беззащитный Берлин, заплативший немалую контрибуцию и таким образом получивший через день после своей оккупации вновь свободу.
Казалось бы, положение прусского короля было безвыходным. Но… 24 октября 1757 года неподалеку от Лейпцига, около деревни Розбах, произошла решительная баталия между войсками союзников и прусского короля. Конечно, Фридрих II не мог со своим малочисленным отрядом рассчитывать на успех в открытом бою с многочисленными войсками неприятеля. И союзники готовились раздавить его своей мощью. Фридрих II, подыгрывая самолюбию союзных полководцев, при виде неприятеля приказал отступать, словно испугался многочисленности неприятеля. Имперские и французские полководцы поверили в бегство пруссаков и бросились догонять их, предвкушая легкую победу. Это-то как раз и входило в расчеты прусского короля, устроившего союзникам простейшую ловушку: половина полков Фридриха была скрыта за пригорком и палатками в полной боевой готовности. Союзники растерялись, а Фридрих тут же бросил на них сначала конницу, приведшую неприятеля в полное замешательство, а потом пехоту. Завязалось кровопролитное сражение, в ходе которого пруссаки одержали полную победу. Одних только пленных было взято около семи тысяч, среди них было И генералов и 250 офицеров, а кроме того, 63 пушки, 15 штандартов и 7 знамен.
Фридрих II, как свидетельствуют очевидцы, любезно пригласив пленных офицеров к себе на ужин, сказал:
– Господа! Не сердитесь на меня за скудный ужин… Я никак не ожидал, что в этот вечер у меня будет