что-то задерживается…
Но вскоре Еропкин выслушивал Румянцева, поделившегося с ним своими планами.
– Учтите, господин бригадир, – с официальной подчеркнутостью сказал Румянцев, – что вы должны коль возможно движение ваше поспешно, толь больше скрытно делать и для того впереди и по сторонам иметь из легких войск патрули, которые должны задерживать всех, кто встретится вам по пути, без различия особ, оставляйте их при вашей команде, даже если таковым окажется знатный и неподозрительный, такому рекомендуйте в том месте остаться, где вами найден будет, оставляя все-таки некоторые недоведомые ему присмотры… Те же предосторожности соблюдайте на реках непроходных, где мосты лежащие или подъемные находятся, чтобы при обратном пути зломыслящие нам иногда не повредили и тем самым не умножили ваш труд и медленность. Зная ваше искусство воинское, не буду подробно объяснять вашу задачу… Но за полезное почту порекомендовать вам при приближении к Дризену весьма полезно деташировать донских казаков вниз по реке Нетце к Фридбергу, дабы тем умножить страх и опасность неприятелю со всех сторон быть окруженному. Бомбы бросайте на крепость, а не на город, как только пруссаки откажутся сдаться… О деталях и подробностях договоритесь с полковником Зоричем, который тотчас отправляется к рекам Нетце и Драге…
Румянцев после минутного молчания добавил:
– По благополучном всего окончании немедленно возвратно маршировать из того города. Граждан с собою не брать, им никакого озлобления не делать, но, если город окажет сопротивление, горожан яко военнопленных с их скотом и пожитью взять. И почаще извещайте меня обо всем. А чтоб скорее известия ко мне доходили, извольте учредить пять почт и ко всякой по четыре казака из команды своей оставьте.
Жестко, сурово выговаривал слова Румянцев, будто не Демику, а Зорич и Еропкин провинились перед ним, но вдруг неожиданно широко улыбнулся, и все лицо его озарилось светом доброты:
– Ну, с Богом! – и крепко пожал своим соратникам руки.
Дальнейшие события развивались так, как были задуманы Румянцевым. Приблизившись к Дризену, Еропкин узнал, что неприятель оставил крепость и ретировался к Фридбергу. И сразу же вдогонку за неприятелем он бросил все свои легкие войска, а в город и крепость направил часть своего деташемента. Вскоре к Еропкину привезли двух бургомистров, которые при отдаче городских ключей заявили, что все граждане высочайшей ее императорского величества власти и оружию покорились.
Быстрые и умелые действия полковников Зорича и Краснощекова, капитана Шелтинга заставили неприятеля поспешно отступить, оставив в скорой своей ретираде тысячу шестьсот печеного хлеба и несколько шефелей ржи…
Румянцев приказал Еропкину выслать вперед казаков Краснощекова и четыре эскадрона гренадер Прерадовича для дальнейшей разведки, а самому возвращаться в лагерь.
Так успешно продвигался Румянцев по прусской земле, накапливая воинский